Грех 22.10.08

А советские войска, подошедшие к Варшаве вплотную, вдруг остановились.

Безусловно, у этой остановки были объективные причины. Операция «Багратион», как уже было сказано, оказалась слишком триумфальной, 1-й и 2-й Белорусские фронты прошли гораздо большее расстояние, чем предполагалось изначально. Войска устали, коммуникации растянулись, сопротивление немцев все более усиливалось. Тем не менее, до начала восстания Ставка планировала наступать и дальше. А потом вдруг передумала.

Лишь 29 августа войска 2-го Белорусского фронта начали форсировать реку Нарев к северу от Варшавы, создав на западном берегу несколько плацдармов. 11 сентября части 1-го Белорусского фронта двинулись в направлении Праги (той, что пригород Варшавы) и к 14 сентября ее заняли (до начала варшавского восстания захват Праги планировался на 5-8 августа). Теперь польская столица, где восстание все еще продолжалось, находилась на другом берегу Вислы по отношению к нашим войскам. Советские артиллерия и авиация начали оказывать повстанцам непосредственную огневую поддержку, самолеты советских ВВС начали сбрасывать им оружие, медикаменты и боеприпасы. Более того, 15 сентября 3-я пехотная дивизия Войска Польского, усиленная советскими артиллерийскими частями, начала форсировать Вислу.

Эти факты, казалось бы, снимают с нас подозрения в том, что Москва сознательно не хотела помогать восставшим, политические позиции которых ее категорически не устраивали. Однако то, как была проведена операция форсирования, подозрения возрождают. Почему была задействована всего одна дивизия, хотя в районе Праги у нас стояли три армии? Немцы довольно быстро сбросили ее назад в Вислу. Из 2 614 человек, переправившихся на западный берег, погибло и пропало без вести 1 987.

Невольно напрашиваются аналогии с англо-канадским десантом в Дьеппе. В августе 1942 года 6 тыс. морских пехотинцев высадились на французское побережье, попытавшись захватить порт Дьепп. Операция закончилась провалом, потери десанта превысили 50 % личного состава. Большинство историков считает, что Лондон таким образом показал Москве, что открытие Второго фронта — дело безнадежное. Пусть Сталин больше его не просит. Двумя годами позже Сталин, видимо, устроил «Дьепп на Висле», показав Лондону, что сделал все, что мог, да не вышло. Спасти повстанцев невозможно. Кроме того, Иосиф Виссарионович запретил самолетам союзников, сбрасывавшим грузы войскам Бур-Комаровского, совершать посадку на советских аэродромах.

2 октября восставшие капитулировали. Погибло 225 тыс. повстанцев и жителей Варшавы, город был почти полностью разрушен. Армия Крайова понесла огромные, невосполнимые потери. Город был освобожден лишь 17 января 1945 года, в начале Висло-Одерской операции.

Интересно, что во второй половине сентября в 30 км к северу от Варшавы 14 советских дивизий из состава 47-й и 70-й армий яростно штурмовали крепость Модлин — бывший Новогеоргиевск! Тот самый! Это наступление практически ничего не дало, модлинский плацдарм, временно захваченный нашими войсками, был затем ими оставлен. В январе 45-го мы прекрасно обошлись без него. Зато, возможно, именно этих 14 дивизий и не хватило для взятия Варшавы.

Нет сомнений, что со стороны лондонского правительства и собственно Лондона операция «Буря» была мероприятием крайне циничным. Фактически, с помощью советских войск в Варшаве предполагалось посадить антисоветскую польскую власть, заодно заведомо пролив реки польской крови (даже если бы восстание оказалось успешным, потери среди повстанцев и горожан были бы огромными). Очень высокой была вероятность прямой конфронтации между Армией Крайовой, которая бы приобрела в этом случае официальный статус ВС Польши, и Войском Польским (которое тоже считалось «законной» польской армией) и Советской армией. То есть получались гражданская война в Польше и война между Польшей и СССР, хотя еще отнюдь не закончена была война против Германии.

Не факт, однако, что на подлость обязательно отвечать подлостью. При всех вышеописанных объективных трудностях, есть сомнения в том, что Советская армия действительно не могла взять Варшаву в августе или сентябре 44-го. Есть все-таки очень сильное чувство, что политическое руководство СССР этого не хотело. Причем политически это вполне понятно, зачем своими руками помогать силам, мягко говоря, не-дружественным, особенно понимая, каковы могут быть последствия.

Но ведь была здесь и человеческая составляющая. В Варшаве люди воевали против эсэсовцев. Они-то не отвечали за политические интриги. Они сражались против общего с нами врага, который демонстрировал здесь особую варварскую жестокость. Воевали, испытывая острейший дефицит всего. И ждали наших войск.

В моем мозгу, который вдруг сдавило

Как обручем, — но так его, дави! —

Варшавское восстание кровило,

Захлебываясь в собственной крови...

Дрались — худо, бедно ли,

А наши корпуса —

В пригороде медлили

Целых два часа.

В марш-бросок, в атаку ли —

Рвались, как один, —

И танкисты плакали

На броню машин...

Военный эпизод — давно преданье,

В историю ушел, порос быльем, —