Грейуорен

– Хочешь поговорить о своих чувствах? Милая, у тебя на лице написано, что пока нас не было, что-то случилось.

Лилиана повела себя так мило, что Хеннесси сразу же захотелось сделать ей гадость. Она попыталась сдержать свой порыв.

– В кружке суп? Я должна его проглотить? Похоже, я не в настроении для супа.

– Он полезен, – сказала Лилиана, а Фарух-Лейн добавила:

– Для человека, который три дня ничего не ел, а только пил пиво. Дешевое пиво.

Но Хеннесси лишь отмахнулась от их слов и спросила:

– А что за дело, о котором шла речь? Реальная работа или просто забавная фигура речи, подразумевающая что-то увлекательное вроде похода в клуб или кражи лошади?

– Диклан Линч дал мне адрес, который стоит проверить.

Услышав имя, Хеннесси отшатнулась.

– Не хочу иметь с этим ничего общего.

Фарух-Лейн насторожилась.

– Значит, ты в курсе, что нас там ждет?

– Что? Ты о чем? Нет, это означает, что он скучный парень со скучным лицом, я не желаю связываться с этой отвратительной персоной, не хватало еще, чтобы его скучные флюиды или еще какое дерьмо запачкало мою ауру. На твоем месте я бы прихватила с собой спрей от насекомых, тебе гарантированно придется отбиваться от его занудных штучек, которые окружат тебя, как только подойдешь к нему слишком близко.

– Даже не знаю, Хеннесси, – усмехнувшись, ответила Лилиана. – Судя по твоим словам, это будет настоящее приключение.

Фарух-Лейн не дала Хеннесси шанса нахмуриться.

– Если ты с нами, тогда вставай. Хочешь остаться, оставайся. Я тебе не мать.

Легко вскочив на ноги, она ловко скрутила волосы в небрежный пучок, от чего на Хеннесси повеяло восхитительным цветочным ароматом. Поистине удивительно, как много времени за последние пару дней Хеннесси потратила на фантазии о Фарух-Лейн. И мысли о том, как эти фантазии могут быть разрушены суровой реальностью.

Лилиана потрепала Хеннесси по щеке, словно маленького ребенка. Всякий раз, когда она так делала, девушка невольно ощущала легкий всплеск радости.

– Я сегодня купила тебе принадлежности. Все до единой, о которых ты упоминала, – сказала Лилиана. Хеннесси не помнила, чтобы они обсуждали что-то, что можно купить за деньги. – Они в подвале.

– Встречный вопрос: как мне вместо них получить свой меч? Я хорошо себя вела, мамочка, можно уже мне его взять? Я даже приберусь в своей комнате.

Фарух-Лейн застегнула молнии на ботинках провидицы.

– Я обещала, что верну его, когда ты протрезвеешь. Но этого так и не произошло.

Ее Достопочтенные Мамаши испытывали чувство вины, поскольку ради спасения мира Хеннесси пожертвовала способностью сновидеть. Девушка осталась с ними вовсе не потому, что ей некуда было пойти. Она застряла здесь из-за меча.

Одного из двух, или возможно, уже одного; Хеннесси и Ронан приснили их одновременно. Его клинок с выгравированными словами «Превращены в кошмары» сиял солнечным светом. Меч Хеннесси с гравировкой «Из хаоса» лучился силой ночного неба. Оба орудия могли уничтожить что угодно, кроме друг друга. Какими же самонадеянными и глупыми были когда-то Ронан и Хеннесси. Зачем в наше время нужен меч? Принимать крутые позы. Делать вид, будто знаешь, что делаешь. Молниеносно срезать цветы.

Однажды с помощью этого меча Фарух-Лейн спасла Хеннесси жизнь. Сновидица была парализована, и Кармен вместо того, чтобы позволить куску Кружева расправиться с ней, схватила клинок и превратила монстра в ничто. Фарух-Лейн оставила меч себе. Собственно, у нее он до сих пор и хранился. Зачем Модератору понадобилось это делать?

Хеннесси не знала ответа, но собиралась держаться поблизости, пока не выяснит.

– Серьезно, это ведь мой меч, и то, что ты его от меня прячешь, просто отстой! – прокричала она вслед Фарух-Лейн, отправившейся в спальню за пальто.

Лилиана протянула Хеннесси коробку с песочным печеньем. Хеннесси понятия не имела, где она прятала его все это время, но такова уж была Лилиана. Уют в каждом кармане.

– Положи что-нибудь в свой желудок и сразу почувствуешь себя лучше.

– Нарисуй портрет Лилианы, и я верну тебе меч, – сказала Фарух-Лейн, возвращаясь в комнату. – Или хотя бы протрезвей. Выбор за тобой.

Хеннесси выгнула шею и прокричала над спинкой дивана:

– Просто для ясности. Значит, я пишу портрет Лилианы, по-прежнему оставаясь в полном раздрае, и все равно получаю свой меч? Что-то я не вижу логики. Прежде чем я уйду в завязку, хотелось бы убедиться, что ты меня не надуришь.

Фарух-Лейн придержала для Лилианы дверь.

– Постарайся не спалить дом.

Лилиана присоединилась к Кармен.

– Желаю хорошо провести время, дорогая.

Они ушли, а Хеннесси вновь закрыла глаза. Но вскоре с досадой обнаружила, что кое в чем Фарух-Лейн оказалась права. Она не могла спать круглые сутки.