Грейнджер Offline (СИ)

Кризис наступил через год. Чуть больше, чем через год работы они выследили и взяли Буллстроуд. Наводка была совершенно точной. Все действия согласованы и идеально отработаны. К тому же Буллстроуд настолько устала от жизни в бегах, что просто потеряла бдительность. Прокололась на одной мелочи маггловского мира, за которой и последовал арест. Операция была несложной и прошла идеально под блестящим руководством аврора Грейнджер. На этом удача закончилась.

Грейнджер отсыпалась дома целые сутки, можно сказать, не приходя в сознание. Потом явилась в аврорат, педантично и очень аккуратно составила отчет и приказала привести арестованную для первого допроса. Человек, давший на нее наводку, намекнул, что ей может быть известно, где скрывается группа минимум из четырех Упивающихся.

Два – или сколько там? – года в маггловском мире явно не пошли Буллстроуд на пользу. Плотность тела сменилась рыхлостью ожирения от некачественной еды. Контур тяжелой нижней челюсти поплыл, как будто Буллстроуд было не двадцать, а хорошо за тридцать. Взгляд стал испуганным и каким-то умоляющим. Маггловская одежда сидела на ней неопрятно и как-то криво. Грейнджер вспомнила бывшую слизеринку в школе – некрасивую, но холеную. Воспоминание вызвало кривую усмешку. Как все меняется в этом мире!

Она не хотела отвечать. Больше всего Буллстроуд была похожа на собаку на цепи. Огрызалась, называла Грейнджер грязнокровкой и строила предположения, чем она могла бы заниматься со своими обожаемыми домашними эльфами. При этом достать Грейнджер не могла, как в прямом, так и в переносном смысле.

В какой-то момент Грейнджер устала от всех этих неуклюжих словесных выпадов и отвернулась к окну. По заднему двору аврората разгуливала черная кошка, неспешно обходя территорию по периметру. Наблюдая за ней, Грейнджер вспомнила, как на втором курсе они сварили Многосущное зелье в туалете Плаксы Миртл. И как вместо Буллстроуд сама Грейнджер едва не превратилась в прямоходящую кошку. Поттер и Уизли потом долго еще подкалывали ее по этому поводу, почему-то не понимая, что ей это неприятно и больно.

Она повернулась обратно к арестованной и несколько минут изучала ее холодным немигающим удавьим взглядом. Тогда на втором курсе роба Буллстроуд была вся покрыта мелкими кошачьими волосками, но не потому, что слизеринка была неопрятной. Это потому, что она очень любила свою кошку и часто брала ее на руки и ласкала. Как человек, так любящий своего питомца, мог потом убивать других волшебников? На этот вопрос у Грейнджер не было ответа.

Я не твоя кошка, Буллстроуд.

Она подняла палочку и равнодушно сказала:

- Круцио.

И снова. И потом еще. И еще…

Сначала арестованная кричала и голосила, проклиная весь аврорат, Темного Лорда, Альбуса Дамблдора, Орден Феникса и лично Гермиону Грейнджер. Потом она просто выла, как свихнувшийся зверь. Каждый раз, когда она теряла сознание, Грейнджер приводила ее в чувство и начинала пытку сначала. Буллстроуд валялась на полу. В сердце Грейнджер кипела ярость, но глаза оставались мертвыми.

Когда бывшая Упивающаяся в очередной раз заткнулась, Грейнджер сначала решила, что она снова потеряла сознание. Но Энервейт на этот раз не сработал. Грейнджер выкурила сигарету, тупо читая на первом попавшемся пергаменте одну и ту же строчку, и попробовала еще раз. И только тогда разглядела белую пену у перекошенного рта и закатившиеся глаза Буллстроуд. Пульса не было. Когда выносили тело, Грейнджер сидела в углу кабинета на корточках и пыталась проникнуться ужасом от того, что только что убила человека. Получалось плохо. Точнее, совсем не получалось.

Дело замяли. Миллисенту Буллстроуд оформили как скончавшуюся от естественных причин в связи со слабостью подорванного жизнью в подполье здоровья. На Грейнджер начали коситься уже с опаской, а однажды кто-то из новичков-практикантов перепугался чуть не до обморока, когда в ответ на какое-то невинное замечание она достала волшебную палочку. А она всего лишь хотела призвать нужный свиток с отчетом. И ей мягко намекнули, что пора покинуть аврорат по собственной воле, пока не последовало официальное увольнение.

После этого Грейнджер неделю просидела в своей квартире, поставив антисовиный барьер и отключив каминную сеть. Все это время она поглощала огневиски, читала любовные романы и периодически крушила мебель, чтобы потом ее восстанавливать, когда маниакальная фаза сменялась депрессивной. Ей казалось, что она в коконе из стекловаты – тепло и комфортно в одиночестве, но в тело впиваются тысячи мелких иголочек. Только Грейнджер они впивались не в плоть, а в душу.