Греческий мир в доклассическую эпоху

Спарта являлась демократией в том смысле, что ее жители-мужчины (за исключением илотов, рабов и периэков) были равноправны (δμοιοι). Надпись на Хиосе, датированная серединой VI века до н. э., где был особо упомянут δάμος (δήμος, народ), заставляет предположить, что на острове происходило в ту пору нечто похожее. Но настоящий шаг вперед был сделан чуть позже в Афинах. Там незадолго до 500 г. до н. э. Клисфен, опиравшийся на реформы Солона, в начале века уже отменившего унизительное долговое рабство, — по-видимому, провел новые реформы (насколько можно судить по позднейшим спорным сведениям), которые составили костяк будущей знаменитой афинской демократии.

Города-государства Сицилии, как мы уже отмечали, составляли исключение, так как в силу неизбывных внутренних смут здесь продолжали властвовать диктаторы. Однако и большинство других греческих городов, хотя там и не возобновлялись диктатуры, также долгое время оставались весьма подвержены внутренним политическим распрям: между олигархами и демократами, между привилегированными и обделенными, между богачами и бедняками. У греков для таких смут существовало слово στάσις («раздор»), обозначавшее любое несогласие — от законных расхождений во мнениях касательно общественных дел до жестоких кровопролитных усобиц. Особенно часты были раздоры в колониях, где, например, случались распри между родами коренных жителей и позднейших поселенцев⁵¹. Классическое определение стасиса принадлежит Фукидиду, описывавшему ужасные потрясения на Керкире в начале 420-х гг. до н. э.⁵² Между тем, если бы мы располагали необходимыми сведениями, мы бы несомненно обнаружили, что точно такие же условия наблюдались и на Керкире, и в других местах, веком или двумя ранее; зафиксированы они и в Мегарах. Сам полис являл собой блестящую выдумку и таил в себе множество других блестящих выдумок, но в конечном счете он был обречен на неудачу из-за губительного сочетания внутренних στάσεις с постоянными угрозами извне, исходившими от соседей-греков.

На VII век до н. э. выпали важнейшие греческие достижения в области зодчества и ваяния. Греки заимствовали представление о монументальном каменном зодчестве у египтян; некоторые греки имели возможность воочию увидеть их творения в Навкратисе и других городах Египта еще на исходе предыдущего столетия. Но, по своему обыкновению, греки подвергли чужую идею основательным изменениям. Отчасти прототипом для новой архитектуры послужили деревянные микенские постройки и залы (мегароны — μέγαρα), от которых в ту пору еще оставалось довольно много следов.

Древнейшие из храмов, которые почти повсюду стали возводить в эту пору, находятся в Коринфе (где ок. 720 г. до н. э. появились первые образцы «ориентализирующей» керамики) и в землях, испытывавших влияние Коринфа. Эти сооружения принадлежат, согласно позднейшей терминологии, к дорическому архитектурному ордеру. В дорическом стиле массивные стволы колонн с желобками- каннелюрами лишены базы, а венчающие их капители состоят из двух элементов: круглой подушки — эхина и лежащей на ней квадратной плиты — абаки. На капитель опирается антаблемент из трех частей: над гладким горизонтальным архитравом располагается фриз, состоящий из триглифов (плит, разделенных натрое вертикальными врезами), чередующихся с метопами (квадратными полями, помещенными чуть глубже выступающих пластинок триглифов и часто украшенными скульптурными рельефами). Антаблемент завершает покатый карниз, а с обеих сторон двускатной кровли располагаются треугольные фронтоны, заключенные между карнизом и фризом и также предоставлявшие простор для фантазии ваятелей.

Дорический ордер прекрасно выявляет греческое чувство ритма. Его горизонтальные и вертикальные линии плавно вписывают здания в окружающий пейзаж, так что глаз скользит ввысь и создает ощущение громады, которая величественно отделяется от земли, но вместе с тем не воспаряет к небесам и не пытается, подобно готическим соборам, преодолеть закон тяготения. Эти четкие очертания и сверкающие острые углы, оттененные раскрашенными деталями, были плодом живейшего ума; позднее это же стремление к выверенной красоте породило ряд «усовершенствований» — едва заметных изгибов, отклонений, выпуклостей, вызванных огь тическими и эстетическими требованиями (кроме того, спо-собствовавших большей устойчивости и лучшему стоку). Начиная приблизительно с 600 г. до н. э., все храмы строятся целиком из камня (чтобы крепче держалась тяжелая кровля), а с VI века до н. э. входит в широкое употребление мрамор. Прекраснейшие дорические храмы были настоящими шедеврами вкуса, соразмерности, образцовой симметрии, величавости, спокойствия и мощи.