Греческая эпиграмма

Как ты болтлив, человек, а ведь скоро ты ляжешь в могилу.
  Лучше молчи и, живя, думай о близком конце.

* * *

Нет, не меня оскорбил ты, а бедность мою. Если б даже
  Нищим был Зевс на земле, он бы обиды терпел.

* * *

Если я беден, что ж делать? Невинного что презираешь?
  В этом виновен не я; это — ошибка Судьбы.

* * *

Александрию покинув, ты двинулась в Антиохию.
  После Сирийской земли мчишься в Италию ты;
Мужа-вельможу тебе не поймать! Ведь из города в город
  Скачешь без устали ты, тщетно гонясь за мечтой.

* * *

Сын у тебя Эрот, супруга твоя — Афродита.
  Не без причины, кузнец, ты и хромаешь еще.

* * *

Мне подарили осла. Ленивый, он все упирался.
  Будет в дороге стоять тот, кто отправился с ним.
Медленность — матерь его, а сам он — сонливость и мука.
  Если ж его повернуть, первым помчится назад.

* * *

Клялся я тысячи раз, что не буду писать эпиграммы:
  Ими я злобу к себе многих глупцов возбудил,
Но Пантагата едва пафлагонскую рожу завижу, —
  И не могу побороть страсть к эпиграммам в себе.

* * *

Да, восхвалять — хорошо, а злословье вражду вызывает;
  Но ведь злословье само это — «аттический мед».

* * *

Как, расскажи мне, измеришь ты мир и пределы земные:
  Малое тело твое — только частица земли.
Прежде себя охвати и себя самого ты постигни;
  Сможешь исчислить тогда, как беспредельна земля.
Если ж не можешь измерить и бренности малого тела,
  Как же сумеешь познать меру безмерности ты?!

* * *

Ты говоришь: «Я все знаю». Но все твою видят незрелость.
  Пробуешь все — своего ж нет ничего у тебя.

* * *

Сын и родитель вступить в состязанье решили друг с другом,
  Кто поскорее из них сможет богатство проесть.
Так и проели они до конца все богатство. Осталось
  Им напоследок одно — это друг друга сожрать.

НА ПОЭТА — ИГРОКА В КОСТИ[142]

Есть у поэтов, служителей Муз, Каллиопа богиня.
  Ну, а богиню твою все Таблиопой зовут.

*[143]

Нет, не под силу терпеть ни грамматику мне, ни супругу:
  Толку в грамматике нет, несправедлива жена.
Злая кончина и гибельный рок породили обеих.
  Пусть от грамматики я, хоть и с трудом, убежал,
Но не могу я оставить супругу свою Андромаху:
  Брачный мешает контракт и Авзонийский закон.

НА МОНАХОВ[144]

Если зовутся они «одинокими», что ж их так много?
  Где одиночество тут, в этой огромной толпе?

* * *

Эта любовь твоя — ложь, да и любишь-то ты поневоле.
  Большей неверности нет, нежели так полюбить.

* * *

Нику печальную некто вчера в нашем городе видя,
  Молвил: «Богиня, скажи, что приключилось с тобой?»
Сетуя громко, она, и судей кляня, отвечала:
  «Ныне Патрикию я — ты лишь не знал — отдана».
Ника и та загрустила: ее против правил Патрикий
  Взял на лету, как моряк ветер попутный берет.