Гребень Хатшепсут

Южная ночь быстро накидывает шаль темных сумерек на весь город. И он в ответ вспыхивает миллионами разноцветных огней, освещая совершенно по-иному свои дома и дворцы. Тени сползают вверх по стенам и сливаются с темным небом, абсолютно изменяя здания. Они становятся еще легче, изящнее, воздушнее. В этом преображении звучит одна из сказок Востока. Словно женщина, скрывающая днем лицо от нескромных взглядов, ночной город скидывает одним смелым движением укаль и куфию, приоткрывая часть таинственного и намекая на еще больший соблазн. И так до бесконечности. Восток не открывается сразу и до конца, как щедрая русская душа, готовая вмиг рвануть на себе все небогатые одежды. На Востоке всегда складывается впечатление, что он таит больше, чем открывает. И чем больше познаешь его, тем сильнее жажда познания и тем больше границы непознанного. Им нельзя насытиться, как нельзя до конца насладиться мудрой женщиной. Она всегда будет оставлять напоследок что-то непознанное. Причем именно это что-то и будет казаться самым желанным. Не случайно могущественные халифы и султаны собирали редкие жемчужины в свои гаремы. Они искали ту, что сможет подвести их к краю бездны, указать бесконечный путь познания наслаждений. Глубина в сложности, обыденность в простоте. И та, что всегда будет казаться загадочной и необъяснимой, останется желанной. До конца дней.

— Привет, Элизбет, — Фахим сверкнул белоснежной улыбкой.

— Привет.

— Я могу подождать, пока ты позавтракаешь. В этой гостинице хороший шведский стол. Специально для европейцев.

— Спасибо. Мы лучше потом найдем с тобой настоящей еды.

— Но тебе же не понравилось…

— Это с непривычки… Думаю, что и тебе не по вкусу овсянка.

Парнишка скорчил такую рожицу, что оба рассмеялись.

— Мне очень нравится Египет, — доверительно прошептала Варя. — И я уверена, что понравиться и фуль, и чорба, а эйш я уже просто обожаю…

— Не старайся казаться хитрой. У тебя не получится.

— Я говорю искренне.

— Ладно, пойдем, — и Фахим уверенно направился к желтой машине у центрального входа. — Лучше ехать на такси. Твой джип будет слишком заметен в старом городе. С капитаном я договорился. Оставишь ему в залог тысячу фунтов.

— У вас все умеют считать только тысячами?

— Нет. Он просил больше, но я его уговорил, — парнишка замялся. — Думаю, что он вернет только восемь сотен, но зато будет молчать.

— А нужно, чтобы он молчал?

— Ты бы не отдала старику просто так тысячу фунтов, — резонно закончил разговор провожатый.

Идея ехать на такси оказалась очень удачной. Водитель чувствовал себя абсолютно свободно в постоянно гудящем потоке машин. Легко миновав, казалось бы, намертво застывшие в пробке центральные кварталы Александрии, они достаточно быстро добрались до Восточного порта и заехали прямо на причал, чтобы не таскать на себе заряженные воздухом баллоны. При этом таксист с шутками и прибаутками все сам погрузил в багажник, пока Варя расплачивалась с капитаном катера. Дорога в старый город оказалась не такой простой. Множество телег и тачек с самыми разнообразными грузами вечно стояли поперек, но бодрый голос таксиста творил чудеса. Откуда-то выскакивали люди и, навалившись на мешавшие проезду колесные средства, освобождали путь. И все это сопровождалось целым хором обсуждений на арабском, которым, словно дирижер, руководил водитель, самозабвенно размахивая рукой, наполовину высунувшись в открытое окно машины.

— Говори, когда ему приехать за нами, — Фахим показал таксисту, куда занести тяжелые сумки.

— Не знаю, — растерялась Варя. — После обеда. Часа в два.

— Дай ему пятьдесят фунтов и покажи сто. Только не отдавай.

Водитель еще покричал немного напоследок, но опытный маленький переговорщик твердо стоял на своем, кивая в сторону иностранки, которая, подыгрывая парнишке, гордо хранила молчание.

— Я бы без тебя разорилась, — девушка благодарно взглянула на парнишку.

— Тебя бы без меня сюда просто не пустили… Ладно. Пошли.

Вода в искусственном подземном озере была удивительно прохладной и чистой. Огромное водохранилище было спроектировано и построено еще при Александре Великом. Продумывая план строительства, архитекторы прежде всего решили проблему снабжения водой огромного города. Миллион человек, населявших столицу великой империи в годы расцвета правления птолемеев, не испытывали жажды, имея под самим городом огромное водохранилище. Мощные арочные своды держали на себе площади и дворцы, сохраняя в недрах дождевые воды, заботливо собиравшиеся целой ирригационной системой. Вода отстаивалась и поила горожан до следующих дождей. Система была так умело спланирована и построена, что до сих пор находится в исправном состоянии. Правда, ей перестали пользоваться, после того как протянули ветку к одному из ближайших рукавов Нила и развели трубопровод по городу. Почти все входы наглухо закрыли, забыв о тех немногих, что уцелели в домах некогда богатых торговцев. О подземном водохранилище перестали говорить, предоставив заботу о нем узким специалистам.