Гребень из рога единорога

Трактирщик встречает нас с распростёртыми объятиями – ныне с постояльцами в трактире полный швах. Как пояснил хозяин Порк, после воцарения Ани желающих посетить Уникорнию резко сократилось. Потому с приятным ночлегом в тепле и в самой настоящей кровати проблем не возникает. И лишь Пиф, привыкший к королевской роскоши, долго возмущается, что его не пускают внутрь, а предлагают разделить стойло с Сивым. Сивый же на такое беспокойное соседство встречных возражений не выдвигает…

Хозяин подсаживается, когда принцесса уходит отдыхать. Лучшие его годы пришлись на времена восшествия на престол Дендрариада Третьего, и сейчас трактирщику изрядно за шестьдесят. Во всяком случае, внешне. И такое впечатление, что всё съеденное и выпитое им за эти годы никуда не девалось и теперь присутствует в его грузной фигуре.

– Вы поосторожнее будьте со своим ослом, – тихо советует мне Порк.

Я сижу за столом и потягиваю самоваренное пиво. Не сказать, что оно составляет достойную конкуренцию пилзскому, но при прочих равны – на безрыбье и рак рыба. И потому тихо наслаждаюсь пенным напитком и никого не трогаю.

– А что такое? – Не понимаю причин для его тревожного беспокойства.

– Это же Пиф – королевский осёл. Точнее, бывший королевский бывшего короля осёл. А нынче любой намёк на Дендрариада Третьего может стоить свободы, а то и головы. По новой летописи, что глашатаи зачитали пару месяцев назад, Ани – данный небом король Уникорнии с самых глубин веков.

– А Дендрариад?

– Совсем не было такого.

– Что и остальных не было? – удивляюсь я. – А придворные? А принцессы? Где они все?

Порк молча показывает пальцев вверх.

– У вас на втором этаже?

Моя растерянная физиономия заставляет Порка изрядно поволноваться:

– Что вы! Что вы! Тьфу-тьфу-тьфу. – Трактирщик так истово плюётся через левое плечо, словно я призвал самого Демона Тьмы. – Сейчас в трактире только ваша компания… Никаких бывших придворных!

Ха-ха-ха! Знал бы он, кто сейчас устраивается на ночлег в его гостевой комнате. Сон бы ему на ближайшее время отшибло бы точно. Но, видимо, ещё не сошедшие синяки на лице принцессы, короткая стрижка и рванина, в которую она одета, надёжно скрывают её от любопытных глаз соглядатаев Ани.

– Я бы посоветовал сменить масть вашего осла. У меня есть отличная краска. Всего-то один золотой.

– А что так дорого?

– Нынче краска изрядно подорожала – все хотят сменить свою масть.

– По рукам, – соглашаюсь я.

Но на мой взгляд, Пиф в роли вороного осла выглядит ещё более подозрительно, чем даже если бы он распевал гимн дома Дендрариадов прямиком на королевской площади. А напряжённое лицо Порка, когда он увидел перекрасившуюся вслед за ослом принцессу, наводят меня на мысль, что тот начал что-то подозревать или пытается подозревать, но пока безрезультатно. И чтобы не дать ему шансов узнать в Араде младшую принцессу, мы поутру снимаемся с гостеприимного ночлега.

– Вам-то хорошо, – бурчит Пиф, – Спали на кроватях, а не как я – в стойле!

Мы не торопясь передвигаемся по дороге в сторону столицы Уникорнии. Я на Сивом, брюнетка принцесса на вороном Пифе. Тот, видимо, так и не смирившийся с ролью ездового осла, ищет любой повод выразить своё неудовольствие.

– Но ты ж осёл! – удивляюсь я, – Тебе должно не привыкать к стойлу.

– Я королевский осёл! – гордо заявляет тот. – Я с младых копыт сплю на пуховых перинах, а ем отборные финики и смокву.

– Теперь, отнюдь, не самое лучшее время гордиться принадлежностью к королевскому двору, – предупреждаю Пифа, – Уже как пару месяцев на геральдическом древе Уникорнии отсутствует династия Дендрариадов. Там только богоданный Ани.

– Как это ? – вскидывается Дариада.

– Ани, как настоящий правитель, переписал историю Уникорнии начисто. Теперь ты не принцесса.

– Вот же… – Дара пытается подобрать подходящее слово, – Сволота!

– А кто по праву рождения обделён человеческой речью, попрошу при посторонних помалкивать. Нам кроме тёрок с чёрным орденом ещё и повышенного внимания тайной полиции Ани не хватало! – предупреждаю остальных я.

– Вот же… – привычно возмущаются сапоги. – Уже и лишнего не ляпнуть, без оглядки за свою жизнь!

– Вам-то чем быть недовольными? – удивляюсь я. – Вы даже когда существовали шкурой живого кабана, были безгласными. Если бы не купель в пасти болотной твари…

– Раз обретя свободу выражать свои мысли, отныне не представляем себе иной участи! – гордо заявляют сапоги.

– Ну, так и разговаривайте… Когда это безопасно, то есть – когда никто не слышит.

– А смысл? Если никто не слышит. Речь дана для коммуникации, а не чтобы пустоту сотрясать.

– Харе, или продам вас нафиг!

– Ха-ха-ха! – хохочут сапоги, – Да как ты нас продашь?! Стоит нам только слово сказать покупателю…

– Ну, тогда оставлю в глухом лесу. Во избежание…

От такой угрозы сапоги примолкают.

– Дара, где искать гребень? – спрашиваю у принцессы.

– Там же, где и Мару. Но где она сейчас, я не знаю.

– А с чего нам, тогда, лучше начать поиски? В городе есть люди, оставшиеся верными королю?

– Не знаю. – Пожимает плечами принцесса. – Я уже с полгода там не была.