Гребень Дяди Нэнси

Бочка была деревянной, окованной металлическими полосками. Накрыта деревянной же крышкой, на которой лежал ковш, сделанный и половины кокосового ореха. Прохор поднял крышку. Хм. Напиток был красным. На поверхности плавали кусочки фруктов. Сангрия? Он погрузил ковш в жидкость, на поверхность на мгновение всплыло что-то округлое. Прохор попытался поймать нечто ковшом, и тут же его накрыл приступ дурноты. Это был человеческий глаз, и он подмигивал. Прохор зажмурился, потряс головой и снова посмотрел в бочку. Никакого глаза. Только круглая желтая слива.

— Тепьерь подай мнье стакьан, мсье Прохьор, Ксавье выпустил несколько колечек дыма.

«Странный оружейный магазин», — подумал Прохор, подходя к креслу. И только тут он обратил внимание, что держит в руках вовсе не обычный граненый стакан, наполненный сангрией. В его руках был кубок из толстого мутного стекла с выпуклым узором на поверхности.

— Очьень хорошьо, — Ксавье сделал глоток и расплылся в улыбке. — Тепьерь скажьи мнье, что ты видьишь на картинье, мсье Прохьор.

«Какие-то каляки-маляки», — Прохор пожал плечами, но повернулся и взглянул на картину еще раз. Но на ней больше не было ничего не значащих цветных разводов и пятен. На ней был автомобиль. Ретро-кар, кабриолет темно-зеленого цвета. В кресле водителя, откинув назад голову сидел скелет в черной шляпе. А на заднем плане — коричневые скалы.

— Зеленая машина, за рулем — скелет, и скалы, похожие на песчаный замок, — сказал Прохор. Кажется, до него стало доходить, что именно происходит. Ноктюрнет все-таки не просто компьютерная игра, это же на самом деле сон. А сон — это сплошные символы и ассоциации. И сейчас этот оружейник каким-то образом «тестирует» Прохора, чтобы подобрать ему оружие по характеру.

— Мьи почтьи закончильи, мсье Прохьор. Осталсья толькьо цветьок.

— Какой цветок?

— Он гдье-тьо здьесь, найдьи его и подьай мнье.

Прохор огляделся. Теперь в комнате оказалось гораздо больше предметов, чем было, когда он вошел. Добавился высокий стеллаж с коробками, полка с тремя расписными горшками, два кривых табурета. Топчан. Ковер под ногами. Где же здесь может быть цветок? Никаких ваз, кашпо или чего-то такого прочего… Разве что посмотреть на полу вдоль плинтусов. Вдруг какой-нибудь настырный одуванчик с неуемной жаждой жизни пробился сквозь щель и теперь растет прямо здесь? Прохор наклонился. Под столом было темно, комната освещалась только тусклым торшером, который стоял рядом с креслом Ксавье и миганием неоновых вывесок и светом фонарей, проникающими сквозь красные шторы. Прохор снял цилиндр, опустился на четвереньки и полез под стол. У самой стены тускло мерцало бледно-желтое пятнышко. Одуванчик? Прохор сорвал цветок наощупь и выбрался обратно. Надел цилиндр и посмотрел, что у него в руках. Больше всего цветок напоминал кукольную голову. Имелись даже глаза и рот. На желтой пушистой голове — хохолок из красных лепестков, похожий на шутовской колпак.

— Вот такой, мсье Ксавье, — Прохор протянул цветок хозяину оружейной лавки.

— С тебья тристьа пятьесьят франкьов, — сказал он.

— А оружие?

— Сначальа деньгьи.

— Ладно, не вопрос, — Прохор полез в свой бездонный карман и высыпал монеты на стол. — Триста пятьдесят. Могу я теперь посмотреть, что за оружие мне досталось?

— Возьмьи у дверьи, на выходье. Аревуар.

Комната снова стала почти пустой, стеллаж, полка, бочка, табуретки, ковер — все исчезло. Остались белые стены, кресло с хозяином и пустой стол. Возле двери стояло что-то, завернутое в кусок ветхой тряпки. Прохор взял этот предмет и… понял, что стоит уже снаружи. Эдна его пока не заметила, потому что болтала с каким-то длинным и тощим типом. Прохор развернул тряпку. Покрутил покупку в руках. И пришел к выводу, что полностью доволен. Это был длинный кинжал с чуть изогнутым лезвием по которому был вытравлен темно-красный узор. Рукоятка обмотана узкой полоской слегка посеребренной кожи. Прохор тронул пальцем лезвие. Один знакомый продавец ножей любил рассказывать, что, мол, купив нож, новый хозяин должен обязательно им порезаться. Или сначала надо было порезаться, а потом купить? Прохор тогда пожал плечами и сказал: «А может это значит, что покупатель просто рукожоп?» Потом они некоторое время поспорили, но так и не пришли к единому мнению. Продавец ножей продолжил считать, что новокупленный нож требует кровавой жертвы, а Прохор — что это полная чушь, порезаться собственным ножом можно только по собственной глупости. Новый нож, видимо, о необходимости брать с хозяина кровавую дань не подозревал, так что палец Прохора остался нетронутым. Хотя лезвие было очень острым.

— Красивый какой, — сказала Эдна. — Кажется немного легким для зомби.

— Можно подумать, этот Ксавье дал мне какой-то выбор, — Прохор еще раз осмотрел клинок. Нож ему нравился. Все-таки это был скорее нож, хоть и длинный.