Гребень Дяди Нэнси

— Круто, — Прохор сплюнул кровью. Потрогал левой рукой лицо, которое, как ему казалось, опухло, как забродившая на солнце слива. — Только вылезти я не смогу, у меня рука не работает.

Раздался взрыв хохота и аплодисменты. А вслед за ними — скрип вращающегося ворота. В ячейку байкера-пирата, у входа которой Прохор сейчас и стоял, медленно опустилась корзина подъемника, деревянная, переплетенная посеревшими канатами. Стоявший наверху тощий темнокожий мальчик отчаянно жестикулировал, показывая, что делать дальше. Прохор с горем пополам перебрался через невысокий бортик подъемника, и корзина с натужным скрипом поползла вверх.

Мир перед глазами мерцал и плавился по краям. Голова кружилась, пульс в висках стучал как барабаны у негра-зазывалы. Прохор попытался сфокусироваться, но к горлу вдруг подкатил ком, и его начало выворачивать прямо на отделанную старым деревом стену коридора. Билли стоял рядом и вежливо помалкивал. Или его зовут Бобби? Прохор выпрямился и шумно выдохнул.

— Да уж, зашкаливающий реализм… Эй, лоа Эдна?

— Лоа ждет в баре, маса, — отозвался Билли. — И награда ждет в баре.

— И выпивка тоже ждет, я понял.

Шум из-за ширмы было отлично слышно. Здесь же всегда так — приходишь в какое-то место, а там никого нет, только бармен скучает. Затеваешь какое-нибудь движ — набегают зрители. Падаешь мордой в грязь — и вот уже не протолкнуться от публики. Прохор вышел из-за ширмы в бар. Который, предсказуемо, оказался полон народу, причем на беглый взгляд белых было не меньше, чем темнокожих.

— Мсье Прохор! — Мадам Манана широко улыбнулась и несколько раз хлопнула в ладоши. Остальные посетители немедленно оставили свои разговоры и тоже принялись аплодировать.

— Мне положено сплясать победный танец? — Прохор нашел в толпе Эдну. Она сидела за стойкой, и стакана перед ней все еще никакого не было.

— Никаких требований, — Манана рассмеялась. — Вы победили в нашей «Карусели Отражений», вот ваша награда. Звякнув браслетами, Манана высыпала перед Прохором на стойке горсть тусклых кругляшей экспы, положила мешочек с монетами и поставила высокий стакан с лимонадом. Прохор взобрался на высокий табурет, кинул в рот одну пастилку экспы, сделал глоток лимонада. Перед глазами немного прояснилось.

— Повезло тебе, — прогудело над ухом. Прохор обернулся. За спиной стоял давешний лысый, тот самый, который сломал ему руку и разбил лицо. И пообещал убить следующим ходом. — Не ссы, новичок, я в баре не дерусь. Гонзо.

— Разве тебя не убил тот мальчик со шпагой? — Прохор равнодушно оглядел лысого еще раз. Он был босиком, в длинных шортах и гавайской рубашке. Никаких следов недавно проведенного боя на нем не было, Хотя у него как минимум была рассечена бровь, и на верхней части груди — длинная резаная рана, которую должно быть видно в вороте рубахи.

— У меня еще три штуки веве возрождения, — лысый Гонзо уселся на стул рядом с Прохором. — Налей твоего пойла, Манана. Тебя как зовут-то?

— Прохор, — он сгреб со стойки остатки экспы и высыпал в рот все сразу. Запил лимонадом. Вкус мохито смешался с химическим лимоном. Разбитые губы перестало саднить, ссадины на костяшках затянулись. Снова попробовал пошевелить пальцами на правой руке. Безуспешно. Очевидно, тяжелые повреждения экспа не восстанавливает, только незначимые мелочи.

— Если вы еще не готовы просыпаться, белый господин, можно зайти в прачечную, — лоа Эдна холодно глянула на лысого Гонзо. — Там восстановят первоначальный вид и подлечат.

— На первоначальный уже нет настроения, девочка из Сызрани, — Прохор допил лимонад.

— А сам ты откуда? — лысый наконец-то получил от мадам Мананы свой лимонад.

— Показывай, где твоя прачечная, — Прохор сполз со стула. — Ты извини, Гонзо, я бы рад поболтать, но неуютно себя чувствую, когда даже руку пожать не могу.

Эдна стала пробираться сквозь толпу к выходу, Прохор последовал за ней, улыбаясь, помахивая левой рукой и уворачиваясь от желающих хлопнуть по плечу.

— Ты выглядишь расстроенным, белый господин, — сказала Эдна, как только они вышли на Рю-де-Бурбон. — Хотя ты только что победил в «Карусели Отражений».

— Это было задорно, да, — Прохор задумчиво сплюнул. — Показывай, где там твоя прачечная.

— Не хочешь говорить? — платье лоа Эдны замерцало красным и желтым. Она повернула в сторону кладбища.

— Не знаю ответа, — Прохор взвесил в руке мешочек с деньгами. — Слушай, а у ноктюрнета может быть компьютерный интерфейс? Ну, чтобы я видел сразу же, на какие параметры раскидало мою экспу, чтобы можно было смотреть от третьего лица, чтобы места квестов подсвечивались и все такое?

— Можно, но для этого нужен чип контроля, — ответила Эдна. — В обычном сновидении связь с аккаунтом не настолько прочная, чтобы добавлять в визуал ноктюрнета буквы и цифры. Много багов сразу проявится.

— Кстати, хотел спросить про чип… Как проходит процедура?

— Под местным наркозом, делают надрез под мышкой и вводят пять имплатнов, штукой, похожей на шприц. Белый господин.

— И все сотрудники обязаны его носить?

— Не все. Тем, кто на телефонные звонки и чаты отвечает, необязательно. Мы пришли, белый господин.