Гражданин Галактики

Вместо этого мы стали обсуждать сам проект «Lebensraum». Двенадцать космических кораблей должны были вылететь одновременно, приблизительно по расходящимся от Солнца радиусам, образующим как бы оси двенадцатигранника; однако радиусами их можно было назвать лишь условно, ибо миссия каждого корабля заключалась не в исследовании какого-то сектора космоса, а в том, чтобы посетить как можно больше звезд, относящихся к тому же типу, что и Солнце, сделав это за кратчайший промежуток времени. Дядя Стив объяснил, как для каждого корабля были вычислены минимаксные поисковые орбиты, но я этого не понял; чтобы понять, требовалось знание исчислений, которые мы еще не проходили. Впрочем, это не важно. Каждый корабль должен был затратить как можно меньше времени на прыжки от одной звездной системы до другой и как можно больше на исследование каждой из них.

Пат никак не мог оставить мысль о том, как бы это половчее заставить наших родителей решить дело в нашу пользу.

— Дядя Стив, даже положившись на ваше мнение о том, что нам не надо торопиться, не следует ли одновременно использовать аргумент, к которому они, может быть, прислушаются. Возможно, вы и сами могли бы выдвинуть его.

— Хм?

— Ну, насчет того, что полбуханки лучше, чем ничего. Вероятно, до них еще не дошло, что один из нас останется дома? — Я успел ухватить начало фразы, которую собирался сказать Пат, и это было вовсе не «один из нас останется дома», а «Том останется дома». Я хотел было заспорить, но потом решил спустить дело на тормозах. Фразу-то он ведь не произнес. А Пат продолжал: — Им известно, что мы рвемся в космос. Если они не разрешат нам сделать это сейчас, мы добьемся своего позже и другим способом. Если мы поступим в твой род войск, мы, конечно, сможем приезжать домой в отпуск, хотя и очень редко. Если же мы эмигрируем, то все равно что умрем для них; ведь очень немногим эмигрантам удается набрать денег на посещение Земли и уж во всяком случае не за тот срок, пока их родители еще живы. Поэтому, если нас оставят дома сейчас, то как только мы достигнем совершеннолетия, они, возможно, уже никогда больше нас не увидят. Если же разрешат лететь, то один из нас не только останется дома, но вся семья будет находиться в постоянном контакте с другим — ведь именно в этом контакте и заключена идея использования телепар. — Пат с тревогой посмотрел на дядю Стива. — Так не следует ли нам самим сказать им об этом? Или, может быть, ты сам подсунешь им нашу идейку?

Дядя Стив ответил не сразу, хоть я и не видел никакой логической неувязки в сказанном Патом. Два минус два — это ноль, а два минус один — это все же один.

Наконец дядя Стив медленно произнес:

— Пат, неужели ты не можешь вбить в свою глупую башку, что их надо оставить в покое?

— Не вижу, чем плоха моя логика.

— Да когда же эмоции побеждались логикой? Тебе следовало бы снова прочесть ту историю, где царь Соломон предложил разрубить младенца надвое.^{20} — Дядя Стив отпил из своего стакана и вытер рот. — То, что я вам сейчас расскажу, строго секретно. Знаете ли вы, что Планетарная Лига рассматривает вопрос о переводе этих кораблей в разряд боевых?

— Как? Почему? Мистер Говард ничего такого не говорил…

— Говорите потише… Проект «Lebensraum» исключительно важен для Департамента Мира. Если разобраться, то главной причиной войн всегда были потребности населения в расширении пространства, хотя, конечно, влияли и другие факторы.

— Но мы же запретили войны.

— Верно. И именно поэтому парням, вроде меня, платят жалованье, чтоб они успевали затаптывать горящие кусты, прежде чем пожар охватит весь лес. Мальчики, если я расскажу вам обо всем остальном, вам придется хранить этот секрет не только сейчас, но, возможно, до конца вашей жизни.

Терпеть не могу секретов. Уж лучше брать деньги в долг. Секрет-то не вернешь туда, откуда ты его взял. И все же нам пришлось пообещать хранить его.

— О’кей. Я видел оценки, сделанные Департаментом Мира по этому проекту, заказанные самим ФППИ. Когда «Авангард» ушел в полет, ему давали лишь один шанс из девяти на возвращение. Теперь у нас оборудование куда лучше; мы обладаем лучшей техникой; благодаря этому шансы возросли до одного из шести для каждой посещенной планетной системы. Согласно разработанным индивидуальным траекториям, корабль посетит в среднем шесть звезд. Поэтому у него есть лишь один шанс из тридцати шести на благополучное возвращение из полета. Для двенадцати кораблей это значит, что есть лишь один шанс из трех на то, что хоть один корабль вернется обратно. Вот тут-то и выступаете на сцену вы — «выродки».

— Не смей называть нас выродками, — крикнули мы почти одновременно.