Граница надежд

Полковник Велев встал. Нервный тик скривил его губы, но он не сделал даже попытки скрыть это. Он ждал чего угодно, но то, что Велико придет к нему искать союзника для спасения батареи, показалось ему невероятным. Он столько времени проработал с этими людьми, но всякий раз они вызывали у него удивление. Его собственный сын, офицер и сын офицера, воспитанный в традициях старой военной школы, ничуть не переживал из-за своей батареи, а Велико думал не только о батарее, но и обо всем полке. От волнения полковник начал задыхаться. Ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, сдержать неожиданный порыв благодарности к этому человеку, которого он должен был ненавидеть.

— Господин капитан, — медленно заговорил полковник Велев, обдумывая каждое слово, — без нашего полка я... ничто...

— Понимаю вас, но дело не терпит отлагательств. Если таковы ваши убеждения, то сегодня ночью вы должны быть со мной. Мы вместе...

— Я в вашем распоряжении, господин капитан.

— Ваш пистолет заряжен?

— Солдата никогда не спрашивают, стреляет ли его винтовка. Раз она у него в руках, значит, исправна.

— Ну, а остальное потом.

«Она все решит». — Неизвестно почему, полковник вдруг подумал о Жасмине.

— Значит, вечером, в восемь, — сказал Велико. — Только вы и я.

Велико вышел из кабинета. Он был охвачен тревогой. На этот шаг он решился внезапно. Все же лучше, если те, в ком он сомневается, будут находиться рядом с ним, можно посмотреть друг другу в глаза. Тогда не так страшно.

Велико свернул к батарее и зашел в канцелярию. Подпоручик Велев заканчивал свой утренний туалет. От него пахло одеколоном. Полотенце было брошено на кровать.

«Тоже мне франт!» — подумал Велико, но решил не поддаваться раздражению.

«Пусть видят меня бодрым, а не подавленным и впавшим в отчаяние. Сильные и перед смертью держатся спокойно... Фарс!» — Подпоручик рассматривал себя в зеркало, стараясь вообразить себе предстоящее свидание с Жасминой.

— Принеси воды и чистое полотенце, — приказал он, не оборачиваясь.

— Денщик сейчас придет.

Подпоручик Велев удивился, услышав этот голос. С детства его учили владеть собой и скрывать свои мысли, поэтому он ничем не выдал своего удивления.

— Извините, я думал, что это солдат.

— Он скоро придет. Я отправил его по делу. — Велико снял фуражку и присел на кровать.

— Снова допросы? — с иронией спросил подпоручик, вытирая бритву.

— Возможно. Все зависит от вас, — сказал Велико.

— Я настаиваю, чтобы в министерстве узнали, что меня арестовали в нарушение устава и закона, — проговорил молодой Велев.

— А известно ли вам, что люди довольно часто умирают, не соблюдая при этом уставов и законов? — спросил капитан.

— Допускаю!

— Ничего такого вы не допускаете. Думаете, что раз мы вас не тревожим, то с этим вопросом покончено. Сегодня я пришел к вам не ссориться и не спорить, а заняться делом, — ответил Велико.

— Вместе со мной? — рассмеялся подпоручик, но серьезность Велико заставила его притихнуть.

— Люблю оптимистов, — продолжал Велико. — Добрая примета для будущего взаимопонимания.

— Зависит от того, кто и как все воспринимает, — не сдержал своего раздражения Велев. — Господин капитан, если вы пришли меня агитировать, то ошиблись адресом. Я жду извинений, реабилитации и наказания тех, кто виновен в моем унижении. Больше вы от меня ничего не услышите.

— Я полагал, что вы умнее. Ну да ладно! Тогда поговорим откровенно. — Велико помолчал, но не дал подпоручику возможности вставить хоть слово. — Вас обвиняют в том, что вы являетесь соучастником побега. Все трое беглецов пользовались вашим доверием. Возможно, вы хотели кому-то отомстить, но это уже не имеет значения. Как видите, никто вашей мести не боится. Каждый имеет право на личную жизнь. Сейчас речь идет не об этом. Вопрос сводится к тому, будет ли существовать одна из войсковых частей, позорить которую не дано никому. Из-за этого я и пришел к вам. Вот ваш пистолет. Он заряжен. У вас есть выбор: если вы не виновны, то примете на себя командование батареей и сегодня ночью будете вместе с солдатами там, где потребует обстановка; если же вы виновны... — Он недоговорил. Рядом с пистолетом он оставил запасной магазин.

Подпоручик Велев смотрел то на Велико, то на сверкающую сталь пистолета, на котором было выгравировано: «За отличную стрельбу подпоручику Велеву. Военный министр».

Повесив полотенце на спинку кровати, Велико вышел.

— Христо, Христо-о! Вот пристрелю и даже вспоминать тебя не стану! — покрикивал Павел, а в его голосе звучали нотки радости. — Ну и осел же ты! Ты и впрямь рожден быть батраком.

Христо, стоя перед ним, хохотал. В гражданской одежде он выглядел еще симпатичнее. Ему явно подходила эта роль сельского парня-работяги.

— Погибаю, за два дня от меня ничего не осталось, лишь кожа да кости. И ладони стали как подметки, и язык распух от жары, будто я им землю бороздил.

— Рассказывай! — Павел, сгорая от нетерпения, заставил Христо сесть рядом с ним на кровать.