Граница лавы

Брейн кивнул. Капитан был уже заметно пьян.

– Хорошо, Джон. В чем состоит здешняя боевая работа? Объясни, а то мы слышали только какие-то домыслы. Ну ты понимаешь.

– Понимаю, – кивнул капитан. – Сам когда-то такое же слышал, пока все это не увидел…

Он вздохнул и, посмотрев на стакан, все же решил притормозить.

– Главным у нас считается расстановка тензоров, ну и проверка тензорных сетей. Чтобы, значит, разрыва между датчиками не было и мы получали полную информацию о напряжении в лаве.

– Напряжении в лаве? – переспросил Корн.

– Да. Вот эта самая хрень, которая нас постепенно побеждает, и называется лавой. Хотя никакого жара от нее не исходит. И холода тоже – она нейтральная.

– А как же снег и морозы? – спросил Брейн.

– Ну да, раньше здесь был другой климат, потеплее. Это проделки лавы, она замораживает планеты, на которые высаживается. Если вы не знали, то те планеты, которые мы проиграли, уже похожи на сахарные шарики – белые от ледников.

– То есть здешняя служба – это как погоду проверять?

– Да, как погоду, – кивнул капитан.

– А что дает это наблюдение?

– Информацию мы передаем в центр обработки, там рассчитывают узлы напряжения, и в нужное время проводится обстрел этих узлов.

– Авиацией?

– Нет, авиация над лавой теряет ориентацию. Мы обходимся артиллерией.

– И что, артиллерия помогает? – спросил Корн, поглаживая раненую руку.

– Да, помогает. Тензоры сразу отмечают снижение напряжения в лаве.

– А если напряжение снизить не удается?

– Тогда скачок и захват, – глухо пояснил капитан и стал разливать из новой бутылки.

– Захват?

– Захват территории. Лава скачком прыгает на два-три или пять километров…

– Через позиции? – уточнил Брейн, хотя по интонациям капитана и так все было ясно.

– Да, накрывая позиции и весь личный состав… И это… Давайте выпьем, камрады!

Они выпили и молча поставили стаканы.

Капитан взял из пакетика крекер, но, мотнув головой, бросил обратно.

– И ничего больше не остается – ни построек, ни трупов, ни даже земляных валов. Только ровная лава.

Брейн вздохнул и, хлопнув себя по коленям, сказал бодрым голосом:

– Ну с этим понятно, а теперь нам интересно узнать, кто эти «боевые дезертиры»? То, что дезертиры имеются, это понятно, но откуда у них такая хорошая военная организация, такое четкое управление?

– Да, – кивнул Корн. – И почему бегут все-таки? У вас какое-то расследование или исследование проводилось?

– Проводилось, – кивнул капитан. – Но это было еще до меня. Вообще тут время от времени какие-то заумные появляются – целыми группами. Но ненадолго. Понюхают, поводят носами, что-то померяют, что-то запишут, и все за один день. А потом шнырк, и нет их. И непонятно, – чего приезжали и есть ли с этого какой толк.

– Так что с дезертирами? Почему они бегут? – напомнил майор Корн. Он уже перестал поглаживать раненую руку, поскольку выпитый алкоголь сыграл роль обезболивающего средства.

Они опять выпили, и после этого капитан забрался в большой холодильный шкаф, который, судя по вмятинам, передавался тут из поколения в поколение, и выволок небольшую коробку из оцинкованной жести, которая, на взгляд Брейна, весила килограммов восемь.

Грохнув этим трофеем по столешнице, капитан вернулся на свой офисный стул и, улыбаясь, спросил:

– Как думаете, камрады, что это такое?

– Мина, – предположил Брейн. Ему уже приходилось сталкиваться с подобного рода боеприпасами.

– Боезапас к старым пулеметам, – высказал свою версию майор Корн. – У нас однажды история приключилась – зажали нас мятежники в старом форте и связь подавили так, что мы даже удар с орбиты вызвать не могли. Все стрелковое было слишком легким, но в хранилище нашлись тяжелые пулеметы, так вот патроны к ним были запакованы вот в такие старые ящики – мы не сразу догадались.

– Что ж, камрады, я выслушал ваши версии, а теперь…

С этими словами капитан поднялся во весь рост и с размаху вогнал в край коробки широкий нож, после чего стал надрезать ее крышку по кругу, и толстая жесть отзывалась жалобным скрежетом.

– Вот! – произнес он, снимая срезанную крышку. – Сначала понюхайте! А я вам сейчас дам столовые приборы! Ну вилки я имею в виду!..

Брейн понюхал первым, но осторожно, подгоняя воздушную волну ладошкой. Так их учили в академии. Но это был метод, чтобы не отравиться и не получить ожог слизистых оболочек носа, а еще он по запаху различал полторы сотни ядовитых веществ, в том числе входящих в состав испортившихся продуктов.

Здесь ничего этого не было – просто пахло хорошей едой.

Майор Корн тоже понюхал и спросил:

– Что это?

– Тушеное мясо!

– Какое? – не понял Брейн, получая от капитана большую вилку.

– Ну это такое приготовление натурального мяса, чтобы оно потом не испортилось.

– Не ушло обратно в кристалл? – уточнил майор Корн, и Брейн с капитаном улыбнулись. Они уже знали разницу между натуральными продуктами и пищевой кристаллической продукцией, которой, поколение за поколением, питался весь известный мир – вся гигантская империя.