Граница

Враг заходил на них с юго-запада. Миротворец ощущал это примерно так, как человек ощущает наплывающую на солнце грозовую тучу. Таить от остальных то, что он только что узнал, было нельзя. Этан встал во весь рост так резко, что оба морских пехотинца схватились за автоматы и приняли стойку полной боевой готовности.

– С юго-запада на подходе сайферский корабль, – проговорил Этан, наклонившись к уху Дерримена. – Движется с большой скоростью. Будет здесь до того, как…

«…до того, как я закончу говорить», хотел он сказать, но не успел.

На этот раз он просчитался.

Справа кабину вдруг заполнил ослепительно-яркий красный свет, пробивший задернутые занавески, как прозрачную кальку. Зрение Этана позволяло увидеть темно-красные, почти фиолетовые волны энергии, от которых искрился и трепетал воздух. Стенки вертолета скрипели и трещали.

Тяжелый удар сбил Этана с ног, швырнул вперед и с силой шмякнул о дверь кабины пилотов. Во рту появился вкус крови, в глазах сверкали нездешние звезды, левое плечо и ребра с левой стороны разрывала страшная боль. Мозг отказывался работать, сознание погружалось во мрак, и, борясь с этим, он мгновенно понял: вертолет словно схватила чья-то гигантская лапа и его продвижение вперед резко замедлилось. Все остальные в кабине были пристегнуты, кроме морского пехотинца, который отстегнулся, как только увидел, что Этан встает. Его тоже швырнуло вперед вдоль прохода, – как мягкая кукла, он врезался в дальнюю перегородку и, сломав бедро, свалился рядом с Этаном.

Со столика сорвалась и лампа; словно смертоносный снаряд, она полетела в стенку, а вместе с ней не закрепленные шурупами или болтами казенного образца остальные предметы. Из бара вырвались банки с прохладительными напитками и наверняка поотрывали бы головы людям не хуже пушечных снарядов, если бы бар не был развернут в другую сторону; врезаясь в находящуюся всего в четырех футах перегородку, они с шумом взрывались. Оливии казалось, что предохранительный ремень сейчас перережет ее пополам. Дейв задохнулся, его охватил жуткий страх: словно неведомая сила погрузила его глубоко под воду. Джефферсон дернулся вперед, потом снова назад и отчаянно закричал, все тело пронзила острая боль, и ему казалось, что все кости конечностей выскочили из суставов.

В кабине вертолетного борта номер один целых шесть секунд царил полный хаос, и каждый из находящихся в ней испытал свой маленький ад. Потом вдруг наступила тишина, все пребывали в состоянии шока; скорость вертолета замедлилась вполовину… потом еще вполовину… и вот он замер, крепко удерживаемый ярко-красным лучом, хотя оба винта, основной и хвостовой, продолжали вертеться. Газотурбинные моторы взвыли, по трясущимся стенам вертолета побежали трещины, двигатели пошли вразнос, грозя развалиться на куски.

Этан стоял на коленях. Ему казалось, что все его тело распадается. Некоторые кости были сломаны. Левое плечо пылало от боли и не слушалось, пошевелить им было нельзя. Нижнюю губу он прикусил до крови. Воздух вокруг пульсировал огненными волнами энергии, которую можно было видеть только его преображенными, неземными глазами. Корпус вертолета вдруг весь задрожал, от датчиков на носовом обтекателе до лопастей хвостового винта, двигатели пронзительно и отчаянно взвыли, и вертолет стал заваливаться набок.

Этан понял, что они попали в так называемый захватный луч. Он попытался встать, но у него не вышло. Вертолет теперь скрипел, как тысяча ногтей, скребущих по школьной доске длиной в сотню футов. За дверью кабины пилотов вопила сирена и доносился механический женский голос, повторяющий: «Тревога… тревога… тревога…», но, похоже, даже сама машина не знала, что это за тревога такая и по какому поводу. А пилоты хоть в сознании? Или мертвы?

Этан кое-как поднялся на ноги, пошатнулся вправо и сорвал с ближайшего окна занавеску. Яркий луч ослепил глаза. Он не видел, скорее чувствовал где-то там огромный сайферский боевой корабль, возможно неподвижно зависший всего ярдах в ста и втягивающий вертолет в свое чрево. На лице Этана проступили капли пота, и сознание миротворца снова чуть не погрузилось в какой-то темный омут. Спина… неужели там тоже что-то сломано? Этан едва мог стоять прямо. Следовало действовать быстро, пока он не отключился совсем, а вертолет не рассыпался на мелкие кусочки либо пока сайферский корабль не засосал их в свое брюхо.

Указательным пальцем правой руки он легонько щелкнул по стеклу. Перед ним появился маленький, раскаленный добела шарик, который отделился от пальца и разнес стекло вдребезги. Теперь ничто не отделяло его от сайферского корабля, кроме захватного луча и ста восьмидесяти ярдов ночного мрака.

Сильная боль мешала сосредоточиться. Левая рука, сломанная в локте, совсем не работала. Плечо тоже было сломано. Земной мальчик вряд ли смог бы такое выдержать, но миротворец выстоит.

«Давай! – думал он, сжав зубы и чувствуя капли пота на лице. – Давай же!

Желаете разрушений? Сейчас получите».