Граница

     — Я... я... — Дейв не мог говорить, он почти ничего не понимал. А ведь он столько хотел сказать. Холод полз вверх по его телу. Он столько хотел сказать Итану и Оливии! Даже Джефферсону. Он хотел обвить руки вокруг Оливии в последний раз, сказать ей, как он любил и уважал ее, но он знал, что не сможет ничего произнести, поэтому понадеялся, что она знает это и без слов. И ему казалось, так и было. Она опустилась на колени рядом с ним и взяла его вторую руку, сжав ее. Ему становилось все труднее думать, труднее осознавать, где он и что происходит. Все вокруг мчалось так быстро. Он чувствовал, что начинает ускользать... на излете сознания к нему пришла еще одна мысль: жизнь несправедлива, и она наносит удары, которые приходится принимать, нравится тебе это или нет. Испытание, подумал он. Неужели это лишь испытание? Если так... он надеялся, что прошел его. Его запавшие глаза нашли светящийся куб в руке Джефферсона. Он потянул Итана за футболку, убеждая его наклониться к себе.

     Забыв о собственной боли, Миротворец склонился.

     — Я верю в тебя, — прошептал Дейв.

     С этими словами, испустив последний вздох человека, который работал всю жизнь, чтобы увидеть множество испытаний и скорбей наряду с радостью и любовью, Дейв МакКейн покинул этот мир. Он оставил его, будучи крепко привязанным дружескими чувствами к существу с другой планеты или из другого измерения... или из другой реальности — как знать. Когда он ушел, его рука ослабла. Миротворец поднялся, воспользовавшись помощью Била. Итан с трудом держался на ногах, но он был не сломлен и не побежден. Утерев увлажнившиеся от слез серебряные глаза, он решительно посмотрел на всех. Теперь он понимал, что значит быть человеком, и был в восторге от этой расы.

     Оливия поднялась на ноги. Она посмотрела на Дейва, задержав на нем взгляд всего на мгновение, и когда она снова перевела глаза на Итана, она выглядела решительной и строгой.

     — Делай то, что должен, — сказала она ему. — Сделай, что можешь.

     Они стояли в той зоне, где хирурги готовились исследовать тела существ с других планет. Здесь была длинная зеленая керамическая раковина, где врачи мыли руки, прежде чем надеть резиновые перчатки и взяться за скальпели. Операционная находилась за стеклянной дверью, сбоку от которой располагалось большое зрительское стекло. За ним виднелись два стола из нержавеющей стали, рядом с которыми находилось необходимое для операций оборудование. Итан заметил две камеры, которые фиксировали детали.

     — Держи его, — напомнил Итан Джефферсону.

     Послышался приглушенный шум нового взрыва — массивного, раздавшегося на другом уровне. Пол под ногами затрясся. Горгоны и Сайферы все еще вели свою извечную войну, они сражались друг с другом вечность на разных планетах, на шарах из камня, льда и огня, которые располагались на линии их границы.

     — Поспеши, — умоляюще произнес президент.

     Но спешить было нельзя, потому что, хоть Миротворец и знал символы, задача должна была быть выполнена с максимальной осторожностью. Существо, принесшее этот дар, явилось сюда с целью изучения земных языков, это было детской игрой для передовой цивилизации. Они хотели поделиться и своими языками, надеясь выбрать одного из самых восприимчивых к знаниям людей, которому они бы дали детальные инструкции к изучению.

     Но этого не случилось, и Итан понял, что посланник из другого мира не достиг своей цели, потому что оказался на одном из этих операционных столов.

     Итан попытался не отвлекаться. Он уже знал, что верхние символы на двух светящихся квадратах означают год. Нижние символы, выстроенные с помощью единиц и нулей, обозначали месяц, а последние — снова на бинарном коде — значили день. Итан начал работать с годом, нажав на квадраты в общей сложности одиннадцать раз. Свет выступивших на кубе квадратиков из белого стал красным. Это значило, что год принят. Теперь нужно было ввести все остальное. Верхние символы на квадратах изменились, и нужно было вводить месяц. Затем день — третье апреля было 93-м днем земного года, поэтому Итан ввел «1011101». Квадраты покраснели, принимая день.

     Итан вспомнил, что говорил ему Джон Дуглас. Он помнил точное время: это было восемнадцать минут одиннадцатого. Именно тогда Джей Ди говорил с медсестрой о том, что в небе наблюдаются взрывы по всей планете. Итан решил ввести время: 10 часов. В двоичном коде это было «1111101000». Часы были выставлены на двадцатичетырехчасовой формат после того, как Итан назвал время с электронного табло S-4.

     — Как только я введу это, — сказал он всем остальным, — процесс начнется. Я не знаю, как вы его ощутите. Я знаю, что мне больше не понадобится это тело, и я оставлю его. Вы готовы?

     — Готовы, — ответил президент. Его нервный тик остановился, он плотно сжимал челюстные мышцы.

     — Я тоже, — ответил Джефферсон. Взгляд его был стеклянным. — Боже... надеюсь, оно делает то, что ты сказал.

     Фогги Уинслетт кивнул.

     — Да, — сказал Дерриман.

     Итан посмотрел на Оливию.

     — Ты готова?