Гранитный линкор

— То, что я вижу здесь — шедевр военного искусства! Сам великий Мольтке позавидовал бы, увидев ваш неприступный Гранитный линкор! — Генерал закурил сигару и добавил: — Надеюсь, что в самом скором времени непокорный полуостров будет покорно стоять на коленях перед его грозными башнями. Не правда ли, господин полковник?

Шредер не ответил. Он молча смотрел на валявшуюся у пулемета пустую коробку из-под патронов.

— Генерал Семин будет, как эта жестянка, лежать у ваших ног! — Фугель пнул коробку носком сапога.

Горькая, еле заметная улыбка прозмеила тонкие сухие губы полковника: «Нет, не знаешь ты русских!»

— От взятия этого паршивого полуострова зависит судьба всего Севера,— продолжал генерал.— Он у нас, как кость в горле у льва — не можем и шагу вперед сделать, не вытащив этой кости! Но мы ее скоро вырвем!

Журналисты без устали продолжали исписывать свои блокноты. Шредер по-прежнему молчал.

— Что же вы молчите? — раздраженно спросил полковника Фугель.

— Мне нечего сказать, господин генерал! — Шредер покосился на журналистов.

Оставшись в доте вдвоем, генерал сухо бросил:

— Слушаю, полковник! — и, не дожидаясь, когда полковник начнет говорить, добавил:— Кстати, я послал в ставку представление на присвоение вам генеральского звания.

От этих слов в бесцветных глазах Шредера на секунду вспыхнула радость и снова погасла.

— Вас это, полковник, не обрадовало?

— Раньше бы обрадовало, а теперь...

— Странно.— Фугель от удивления даже присел на лафет пушки.

— Я прошу, господин генерал, немедленно прислать мне надежное подкрепление! — Шредер сощурил глаза.— Вы только что сказали, что от взятия полуострова зависит судьба всего Севера, а я говорю, что если мы потеряем Гранитный линкор, то солдаты потеряют веру в нашу победу!

Генерал раздраженно встал.

— Что слышу, полковник?!

— Я делаю все, что от меня зависит. Но не забывайте, господин генерал, перед нами не просто русские, нет! Это русские матросы, сибиряки, воспитанные большевиками. Наши солдаты справедливо называют их «черными дьяволами».

— Ну и что же? Боитесь?

— Боюсь не за себя, за Германию!

— А разве славные егеря не герои Дюнкерка и Нарвика? — процедил сквозь зубы генерал.— Под вашим командованием — лучшие непобедимые рыцари! У русских в три раза меньше штыков, чем у вас, они внизу, вы — наверху; они отрезаны от своих баз, а вы как у королевы за пазухой. К вашим услугам все!

— Я прошу подкрепления! — еще тверже сказал полковник.— Лучше себя недооценить, чем переоценить.—Он ближе подошел к генералу.— Мы, занимая господствующую высоту, наносим большевикам каждый день значительные потери... Но и сами несем не меньше от их артиллерии! А если представить себе, что Гранитный линкор в их руках?

— Этого не может быть!

— Я тоже так думаю, не может... Но их десанты всегда появляются там, где их не ждешь,— Полковник тяжело вздохнул.— Русские взрывают наши склады, нарушают связь, уничтожают укрепленные пункты. И как вам известно, некий капитан Углов уже много раз безнаказанно высаживался в наших тылах! Русские скоро сделают наше пребывание на Севере невозможным. Уже сейчас у многих егерей, по заключению врачей, появляются признаки сумасшествия: им за каждой скалой мерещатся «черные дьяволы», «посланцы смерти».

— Довольно, полковник! — резко оборвал его Фугель.— Вам, видно, тоже всюду мерещатся «черные дьяволы»! — Он помолчал.— Я назвал вас в донесении фюреру «стальным полковником», но теперь вижу...

Сильный взрыв вблизи дота заставил генерала замолчать. От последующих взрывов задрожали железобетонные стены.

— Немедленно подавить огонь русских батарей! — приказал полковник по телефону.

Только что казавшийся безжизненным полуостров зарделся зловещим заревом. Фугель, сжав кулаки, смотрел в амбразуру. Ему стало холодно. Он дрожал, дробно стучали зубы, а тут еще от телефонного аппарата спокойный голос полковника докладывал:

— Два прямых попадания в склад с боеприпасами. Уничтожена минометная батарея. Разбита кухня второй роты. Много убитых. На правом фланге разрушены два железобетонных дота...

После ухода генерала Шредер долго без цели бродил между обледеневших камней. Все ему казалось безразличным, ненужным, даже собственная жизнь. «Стальной полковник! Полковник Семин за то, что не пустил меня на Угрюмый, стал уже генералом! А я... Нет, воевать с Россией гибельно для Германии... Даже Наполеон навсегда похоронил свое могущество на ее бескрайних просторах. Но то была нищая отсталая страна, теперь она стала другой — страшной!..— Шредер вошел на командный пункт.— Не надо было начинать эту войну. Ну, а уж если начали, так надо было кончать, немедленно, после поражения под Москвой. Поход на Сталинград...»

Зазвонил телефон. Простуженный голос начальника штаба доносил:

— На правом фланге русские матросы во время артналета похитили командира одного из батальонов вместе с адъютантом!

«Так, пожалуй, и меня украдут»,— полковник зло погасил недокуренную сигарету.

Опять телефонный звонок, и снова неприятность: катера русских час тому назад ворвались в энский порт и на стоянке потопили эсминец и две баржи с грузом.