Грани судьбы

Балис дёрнулся, было, остановить Серёжку, но в последний момент остановил свой порыв. Реакции поймать мальчишку за руку у него хватило бы, а потом-то что? Объяснять, что ничего обидного в шутке Реша нет? Так ведь на самом-то деле — есть. Глупая шутка. Но и не бить же за это юнцу морду — ещё глупее. К тому же, отношения между составлявшими компанию двумя отрядов и так были довольно натянутыми, любое обострение отношений ни к чему. Вот и остался Гаяускас сидеть на месте в надежде на то, что быстро придумает что-то разумное. Краем глаза заметил, как дёрнулся и сел обратно ящер — видимо, прокрутив в голове примерно те же мысли.

А потом поднялся Сашка и негромко, но очень раздельно сказал, обращаясь к Решу:

— Ещё раз заденешь Серёгу — будешь иметь дело со мной. Понял?

И что-то такое было в голосе и взгляде подростка, что насмешливый ответ замёрз на губах у вора. Вместо этого он невнятно пробормотал:

— Да ничего я его не задевал.

— Старшие объяснят, — казачонок кивнул на Олха и Льют, повернулся, и направился к палатке, куда забежал Серёжка.

Балис удивлённо посмотрел на Мирона. Друг ответил лёгким кивком головы. Гаяускас задумчиво потёр подбородок. До этого случая он думал, что понимает и Сашку, и Серёжку и может предсказывать их поступки. Но сейчас оба мальчика его сильно удивили.

А Женька смотрел в спину казачонку с откровенной завистью. Да, быть правильным, конечно, накладно и трудно и даже иногда смешно, но в этом есть и свои плюсы. Только правильный Сашка мог вот так встать между великовозрастным болваном и обиженным малышом и сказать: "Не трогать!" А если бы встал Женька… Да какой из него, хохмача и злыдня, защитник мелкоты? В его исполнении это выглядело бы только ещё большим издевательством над Серёжкой. Значит, маска приросла настолько сильно, что уже не сорвёшь, даже если очень захочется?

Тан Маргадуд принимал неожиданных гостей с подобающим почётом. Каждому воину досталось в волю мяса, хлеба и пива, матрас и крыша над головой. Что ещё нужно, чтобы пережить дождливую ночь? Хорошо бы, конечно, ещё и женской ласки, но тут уже не обязанность тана гостей ублажать. Служанок в замке, конечно, не так много, как хотелось бы, ну да отцам-инквизиторам они без надобности, да и легионеры морриты при младших гражданах грешить брезговали: благородство, оно, как известно, обязывает. Вот и получалось, что ночных утех жаждали лишь две дюжины наёмников.

Правда, тан, как следовало из титула, был чистокровным толком, а наёмники, что городские, что орденские — большей частью флоски, меньшей иноземцы. Но на самом деде никаких препятствий тут не было. Во-первых, в прислугах у тана флоских женщин было, наверное, побольше, чем толских. А, во-вторых, коли профессиональным спором не пахло, то и делить жителям Толы было нечего. Как говорится, заплати денежку и получи, что оплачено.

Отец Сучапарек, как Верховный Инквизитор Толы, мог бы, конечно, запретить блуд и строго проконтролировать, чтобы запрет был неукоснительно выполнен. Но сейчас ему было не до этого. Наёмники, они и есть наёмники, люди грешные, праведников из них всё одно не сделать, как ни старайся. За грехи с них боги непременно спросят, но сейчас гораздо важнее, чтобы воины перед боем ощущали кураж, были готовы разорвать противника в ошмётки, а не копили в себе мелкие обиды на то, что начальство лишило их удовольствий, почитаемых за законные. А если же какой лихой вояка границу дозволенного перейдёт, так тан ему быстро даст укорот, а инквизиторы помогут.

Нет, не над воспитанием наёмников отец Сучапарек ломал голову. Все его мысли занимало другое: как изловить проклятых изонистов. Словно нарочно погода испортилась столь основательно, что о воздушной разведке и думать было нечего. Гиппогриф испуганно ржал, храпел и артачился. Взлететь его не могла заставить даже плеть. Конечно, на всякое упрямство можно найти управу. Кочевники непослушным лошадям без лишних переживаний втыкали в круп кинжал, после чего до тех моментально доходило, что предназначение скотины — везти своего господина-человека куда надобно, и как можно быстрее. Но инквизитор быстро понял, что проку от этого будет немного. Низкая облачность сводила преимущество передвижения по воздуху практически на нет. Быстрые сумерки её окончательно обессмыслили. Сквозь толщу свинцово-серых туч не мог пробится свет ни звёзд, ни лун. А ведь как раз на эту ночь у Иво приходилось полнолуние. Почему же богам не было угодно явить милость?

Отец Сучапарек делал всё что мог для успеха погони. После того, как утихла гроза они всё же перелетели из замка Бук в лежащий ещё дальше к западу Керни, где правил Малгадуд. По просьбе инквизитора, равносильной строгому приказу, тан разослал гонцов по всем принадлежащим ему деревням, чтобы узнать, не проезжали ли где подозрительные путники. После заката воины стали один за другим возвращаться с дурными вестями: беглецов нигде не видели.

Или проклятый Изон хранил их от погони?