Грани матрицы

Мы получили самые настоящие идентификаторы, охранные грамоты, гарантирующие нас от преследований в дальнейшем, и ничего кроме этого. Требовать деньги с правительства или консорциума было безнравственно. Мы их не заработали, хотя кое-какую премию за то, что под нашим контролем ГигаТЭЦ работала без сбоев, мы, по-моему, заслужили.

Впрочем, перспектива голодной жизни и бедствования перед нами не маячила. Старый Воронов одолжил нам приличные суммы и обещал помочь с работой. Человеком он был богатым. Еще бы – столько лет работал на такую преуспевающую корпорацию. Кое-какие деньжата остались от террористов – возвращать их мы не собирались, да и некому было – Большой Брат ушел на дно серьезно.

Безработица нам никак не грозила. Меня, прослышав о подвигах с урной на виду у толпы, звали в программу «Скрытая камера», работать по специальности, выездным журналистом. Обещали быстрый рост по службе. К тому же я помнил, что Лиза предрекала мне карьеру повара. Всегда можно будет променять интеллектуальную деятельность на работу руками. Ну а Вороненко вполне мог устроиться в какое-нибудь военизированное подразделение. Боюсь, в охрану его больше не взяли бы – слишком принципиальные охранники, выбирающие интересы государства, когда нужно защищать интересы хозяина, никому не нужны. Впрочем, кто мешал стать поваром ему? Салаты он готовил не хуже меня…

Все эго шутки, конечно. Но с голоду мы точно не умрем, и востребованы в современном обществе будем. Не везде ведь нужно знать современную технику. Большинство профессий, как ни странно, не изменились ни с прошлого, ни с позапрошлого века.

Чтобы общество хотя бы немного забыло о наших подвигах, а нервозность и ажиотаж вокруг захвата станции поутихли, мы решили на время скрыться от посторонних глаз. Мы с Лизой купили билеты до островов Фиджи, намереваясь провести там месяц-другой. Вороненко и Надя Полякова собрались в Непал. Лена Буравкина, повидав родных, уехала обратно в Нью-Йорк, продолжать учебу. Слава ее летела по свету, и соответственно, хакерские гонорары существенно выросли. А арестовывать ее было не за что. Не пойман – не вор. То, что она прилетела на ГигаТЭЦ вместе с Лизой, ничего не доказывало. Подумаешь, подруга подбросила на родину на попутке…

В условленное время мы покинули здание ГигаТЭЦ и сели в самый обычный поезд, шедший в Москву. Там – пересадка на баллистические аэробусы и несколько недель беспечальной жизни. Прощайте, бороды, прощайте, комары!

Мы были почти уверены, что нас и в самом деле никто не тронет. Охранные грамоты правительства это гарантировали, а здесь серьезно относились к обязательствам. Если уж банки обслуживают террористов почти в открытую, то что говорить о простых гражданах?

Можно было не опасаться, что кто-то вдруг возбудит дело по лишению нас неприкосновенности. Страсти улеглись. Обществу нединамичный сюжет захвата станции быстро надоел. Граждане забыли об угрозах, забыли о дебатах по поводу ГигаТЭЦ, будораживших их всего неделю назад, и переключились на другие развлечения. На нас просто не обращали внимания.

Да и государству мы вряд ли теперь понадобимся. Зачем отступаться от своих обещаний? В этом нет смысла и практической пользы. А руководят государством обычные люди, которым не нужны лишние хлопоты. Эти люди не добрее и не злее других. Попадаются, конечно, исключения, но крайне редко…

Оставалась организация Большого Брата. Но с этой опасностью приходилось мириться. Ну ничего, пусть только сунутся. Хоть мы и носим разные фамилии, мы едины. И будем стоять друг за друга.

* * *

Вам, наверное, интересно, каково это – быть клоном. Воспроизведенной личностью. И что воспроизведенная личность чувствует, как она осознает себя…

Не скрою – в последнее время меня часто посещают мысли: Где я? Кто я? Зачем я? Что будет со мной дальше? Да и в чем заключается смысл жизни, если на то пошло…

Я брожу по зеленеющему атоллу с ярко-желтой песчаной кромкой, вглядываюсь в синие воды океана, слушаю крики птиц и шум волн… Все вокруг небывало странно, прекрасно… Живем мы с Лизой на маленьком катере, на котором перебираемся с острова на остров… Я свободен, мне кажется, будто мы в раю. Разве мог я мечтать об этом даже три месяца назад? По своему времени, конечно…

А вопросы о смысле жизни, о моей судьбе волновали меня и прежде. Не скажу, что поиск ответа на них усложнился или упростился. Я остался собой. Только времени для размышлений стало больше.

После того как старый Воронов взорвал в «Институте К» блок памяти компьютера с обработанным ментальным пакетом, матрицей своей личности, мы гарантированы от внезапного появления новых Вороновых. Но даже если бы они и появлялись снова и снова – что бы это изменило? При всей ирреальности подобной ситуации?

Собственно, каждый раз, засыпая, мы переходим в другую реальность. И неизвестно, возвращаемся ли, просыпаясь, в прежний мир, или так и остаемся во сне. Или переходим из сна в сон.