Грани матрицы

Все было напрасно – мысли мои постоянно возвращались к отношениям Лизы и Буравчика. Ну, ничего – скоро я посмотрю вероломному хакеру в глаза!

Вороненко и Каркунов разрешили мне продлить отдых на пару часов. Мог же я встретить свою девушку? И разобраться, что с ней происходит?

Баллистический снаряд скользнул по небу, оставляя за собой дымный след сгорающей обшивки и отработанных газов ракетного двигателя. Когда до земли осталось несколько сотен метров, раскрылся огромный парашют. Он резко затормозил движение капсулы и начал рассыпаться прямо в воздухе. Внутри у меня похолодело. Так и должно быть, или сейчас произойдет катастрофа? Около своей баллистической капсулы, на которой прилетел в Усть-Щугор, я парашюта не видел. Но расстояние было гораздо короче, скорость – меньше…

Капсула освободилась от парашюта и устремилась к земле. Включился последний, посадочный двигатель, и баллистический снаряд мягко приземлился на столбе огня, растопив асфальт перед воротами. Я быстро зашагал в его сторону. Капсула распалась на части, и оттуда выбрались две девушки. Лиза широко улыбалась мне. Вторая, невысокая полная брюнетка с короткой стрижкой, тоже рассмеялась и помахала рукой.

Подбежав к месту посадки, я понял, что поклажи у девчонок нет. Помогать им выбираться было неоткуда – тонкие обломки капсулы рассыпались по земле.

– Привет! А где же Буравчик? – спросил я, как будто это был самый важный вопрос.

Лиза поднялась на цыпочки и поцеловала меня.

– Как где? Вот она…

– Не понял, – улыбнулся я, разглядывая вторую девушку.

– Лена Буравкина, – представилась та. – Хакерский псевдоним – Буравчик. Мы ведь не встречались в реальном времени, – пояснила девушка Лизе. – По-моему, Евгений считал меня парнем. Ну а я не собиралась его разубеждать. У хакеров и у пользователей иногда встречается предубежденное отношение к женщинам. Хотя некоторые мужчины и берут себе женские псевдонимы.

– Рад познакомиться, – совершенно искренне сказал я.

Я действительно был рад.

– То-то я думаю – за кого ты меня принимаешь? – Лиза сдвинула черные, красиво изогнутые брови. – Какие-то странные намеки, подозрения, непонятные требования… Там не спи, туда не ходи… Сначала я решила, что ты подозреваешь меня в неправильной ориентации. А на самом деле ты, выходит, думал, что я могу залезть под одеяло к незнакомому парню?

– Ну, мало ли как сейчас принято, – вздохнул я. – Свободные нравы пришли в общество даже не в этом веке…

– Не знаю, что и когда было принято, а тебе должно быть стыдно, – твердо сказала Лиза.

– Мне стыдно, – соврал я, никакого стыда не испытывая.

Полковник Мизерный, скромно стоявший в стороне, широко улыбнулся девушкам и помахал мне рукой.

– С ними вы ведь не будете взрывать станцию, господин Галкин?

Что ж, полковник, похоже, научился нас различать. Или сопоставил некоторые факты. Впрочем, как Галкин я практически никому не представлялся. Значит, не сидели на месте, работали, раскапывали информацию, отслеживали контакты.

– Почему же? – хитро улыбнулся я. – Напротив, отправиться в лучший мир всем вместе будет гораздо приятнее. Так что не начинайте штурм – дороже обойдется.

– Какой уж там штурм, – вздохнул полковник. – Через час сюда прибудет представитель директората «Sun Ladder». Встречайте… Да, заварили вы кашу. И мы вместе с вами…

* * *

Член совета директоров «Солнечной лестницы» бы очень стар. Впрочем, стариков сейчас много, медицина сделала огромные шаги вперед. Но этому человеку было, наверное, за девяносто. Хотя держался он прямо, шел твердо. Только руки слегка дрожали. Лицо – в морщинах, улыбается, показывая хорошие зубы. Не иначе, металлокерамика.

– Наверное, послали того, кем не жалко пожертвовать, – шепнул мне Вороненко.

– Старики тоже любят жизнь, – ответил я.

Мы сидели в зале управления станцией, за большим овальным столом – все трое. Ни Лизу, ни Лену Буравкину, ни Надю Полякову старик позвать не разрешил. Твердо заявил по телефону:

– Незачем.

По-русски он говорил хорошо, без акцента. Скорее всего, родился в России. А уж как стал членом совета директоров крупнейшей американской корпорации – кто знает? Может быть, бывший мафиози. Или большой ученый.

Прикинув, когда наш гость появился на свет, я понял, что он, возможно, мог быть нашим сверстником. Или даже старше. Ну а если и моложе – то всего на несколько лет.

– Здравствуйте, друзья, – сказал старик, усевшись за стол. Уголок рта его странно дернулся. Словно бы что-то его очень огорчило, но он пытался сохранять самообладание.

– Вы не беспокойтесь, мы не сделаем вам ничего плохого, – успокоительным тоном проговорил Каркунов.

Старик внимательно посмотрел на него и разразился каким-то странным, каркающим смехом.

– С чего ты взял, что я боюсь?

– Нет, нет, я так не думаю.

– Думаешь, но совершенно напрасно. Во-первых, мне уже поздно цепляться за бренное земное существование. Лет десять – двадцать, и все. Хотя, с другой стороны, хочется узнать, найдут ли жизнь на звездах… Волнуюсь я, однако же, за вас, а не за себя.

– А вы нас не считаете чудовищами? – спросил Вороненко. – Тут по телевидению круглосуточно идут дебаты…