Грани и осколки

Квиберн отложил нож, с исследовательским любопытством рассматривая лежащее перед ним тело. Надо же, как занятно жил человек – умудрился сохранить прекрасные мускулы и сердце, а вот печень – насквозь пропита. С точки зрения медицины даже непонятно, как такое могло получиться… но человеческий организм всегда преподносит сюрпризы.

Он всю жизнь резал живых и мертвых, но не переставал восхищаться тем, как устроено тело людей. И это при том, что к настоящему моменту он о крови, плоти, костях и жилах знал больше, чем все мейстеры Цитадели вместе взятые!

Подняв другой скальпель и попробовав пальцем лезвие, Квиберн недовольно нахмурился. Ну что такое, даже наточить нормально не могут! И это еще столица Вестероса, понимаете ли; на дальнем севере куда лучше со сталью умеют работать.

Мурлыкая себе под нос недавно услышанную песенку, он прошелся по лаборатории, вымыл руки в бадье с водой, перебрал в памяти всю работу с живым и отжившим материалом. Да, жизнь в столице стала для него истинным удовольствием.

Раздался звон колокольчика, и Квиберн повернулся к лестнице. Слугам было строго велено не спускаться в само подземелье, а извещать о себе из комнаты рядом; Квиберн не собирался извещать всю столицу о сути своих экспериментов, особенно устами несведущих.

Он стянул запачканный кровью фартук и уложил его на скамью рядом со столом, отметив про себя: потом надо вымыть. Чистота прежде всего.

– Что случилось? – громко позвал Квиберн, подойдя к лестнице.

– Мейстер Квиберн, – донесся сверху голос слуги. – Вы велели сообщить, когда стемнеет.

– А, да, точно. Благодарю, свободны.

Послышались быстрые удаляющиеся шаги; Квиберн поглядел на лестницу равнодушным взглядом, прикидывая, хватит ли времени подкрепиться… Да нет, не стоит. Все-таки он идет на встречу к самой блистательной даме Вестероса, не стоит заставлять ее себя ждать.

С каждым днем Серсея все чаще думала о себе, как о львице в клетке. То, что вместо клетки были стены Великой Септы, дела нисколько не меняло.

Проклятые Тиреллы! Проклятый септон-воробей!

Ей стоило огромных усилий держать себя в руках, и не кинуться на септ-тюремщиц. Каждый день все больше укреплял влияние Тиреллов на Томмена и власть септона. Что будет дальше, пока она сидит здесь? Что случится с Томменом?

Могут ли Тиреллы просто погубить его? Баратеоны свергли Таргариенов, она сама возвела на трон двух Ланнистеров – пусть и под оленьим именем… Что если Тиреллы хотят опутать Железный Трон своими розами, заменить львят?

Впервые она радовалась, что Мирцелла не здесь, а в Дорне, подальше от чужих лап Королевской Гавани. Но они ведь могут дотянуться и туда…

Ах, если бы здесь был Джейме! Даже без меча он бы разогнал всех этих сушеных гарпий, и вывел ее… Ну почему ворон до него не добрался, почему?

Только оставаясь в одиночестве, Серсея давала волю чувствам и металась по своей келье, остро жалея о том, что здесь нечего сломать. Можно было бы закричать – но в темнице крики не слышны. Да и бесполезны.

Больше всего бесила невозможность сделать хоть что-то по-настоящему и хоть как-то повлиять на происходящее. Сейчас бессильная ярость достигла апогея: завтра суд, а она так и не смогла ничего придумать! Хоть бы кто из рыцарей Гвардии погиб, тогда бы Квиберн подобрал ей замену – защитника на суде…

В замке повернулся ключ, и Серсея резко развернулась к двери. Ее еще и ночью в покое оставить не могут?!

Наверное, на сей раз она бы не сдержалась, высказала, что думает – но слова застыли на губах.

В дверях учтиво улыбался Квиберн.

– Вы? – поразилась Серсея, глянула мимо мейстера-изгнанника и удивилась еще больше.

Септы-стражницы лежали у стен, погрузившись в глубокий сон, дышали медленно и спокойно.

– Маленькое применение моего искусства, – оглянувшись, пояснил Квиберн. – Ваше величество, простите это ночное вторжение, однако я предположил, что…

Он осекся: Серсея смотрела ему в лицо, не отрывая взгляда.

– Что это? – медленно спросила она.

– Простите? – удивился Квиберн.

– Что это такое? – повторила Серсея, указывая прямо на лоб мейстера.

Там ясно проступал странный знак – черная метка, похожая на полузакрытый глаз, истекавшая темными вязкими каплями. На глазах Серсеи одна такая возникла, скользнула по коже и бесследно исчезла.

– Ах, – Квиберн коснулся лба кончиками пальцев, недовольно поморщился. – Я думал, уже исчезнет, пока я буду идти сюда… Что ж, тем проще будет объяснить. Прочь маски.

И он изменился.

Внешность мейстера-изгнанника рассеялась в воздухе, словно туманное видение; в одно мгновение Квиберн слегка раздался в плечах и стал немного выше, подбородок украсился острой черной бородкой, под носом возникли тонкие усы, над глазами пролегли черные линии густых бровей. Черты лица заострились, приобрели хищное выражение, кожа резко стала светлее, напоминая оттенком мрамор. Казалось, незнакомец светился изнутри – подобно белокаменной статуе над могилой.