Грани доверия

— Только когда я думаю о том времени, которое мы потеряли.

— Так давай наверстывать упущенное!

Его губы снова приникли к ее губам, а руки начали бродить по изгибам тела. Билли вывернулась и вскочила на ноги.

— Тебе, по-моему, необходимо охладиться, — хрипло произнесла она. — И у меня возникла мысль. Идем со мной, Трэвис.

Она повела его наверх, в очень маленькую ванную комнату, которую недавно переоборудовала: она создала дополнительное пространство, выбросив устаревшую ванну и установив на ее месте душ. Улыбаясь, Билли шагнула в поддон и потянула за собой Трэвиса, обнимая его.

— Точно, — засмеялась она, увидев, что его орудие снова пришло в состояние боевой готовности, — тебе необходимо охладиться. — И она открыла кран. Холодная струя обрушилась на его спину. Трэвис вскрикнул и выразительно выругался, затем прижал ее к себе и снова оттолкнул к кафельной стене.

На этот раз вскрикнула Билли, соприкоснувшись ягодицами с холодным кафелем. Отмщенный Трэвис засмеялся и сразу же попытался войти в нее. Он безошибочно завершил эту попытку. Странный контраст испепеляющего внутреннего жара и холодной воды усиливал напряжение. Билли была зажата, загнана в ловушку между его мощным телом и стеной, она не могла двигаться. Только ее руки и губы прикасались к нему, любили его. Напряжение нарастало. Трэвис продолжал двигаться то сильно и требовательно, то медленно и томно, с неспешным расчетом подводя ее к вершине блаженства. И когда он почувствовал, что это вот-вот произойдет, он откинулся назад, в его затуманенных черных глазах первобытное желание слилось с умудренностью глубокого психологического знания. Он подхватил ее за ягодицы, поднял на руки, прижал к себе, сосредоточился и ударил сильно и быстро. Билли выгнулась назад, ее дыхание участилось. Наслаждение нарастало волнообразно, все сильнее и резче, наконец внутри нее что-то вспыхнуло, взорвалось, и Билли вскрикнула на самом пике горько-сладкой боли. Все слабее, но она вскрикивала снова и снова, пока Трэвис продолжал загонять себя глубоко в ее извивающееся тело.

— Ох, Билли! — серьезно сказал он ей, когда их сердца немного умерили свой бешеный ритм. — Это какое-то безумие. Дорогая, ты действительно изумительная женщина. — Он взял в руки ее лицо. В глазах его сияла такая любовь, о которой она и не смела мечтать.

Он настроил кран на теплую воду. Струи душа омывали их, и дрожь из тела Билли медленно стала уходить. В конце концов она поцеловала его и вытащила из-под душа, чтобы лечь с ним в постель.

На мгновение образ Клео возник в ее сознании, но быстро исчез. Естественно, у Трэвиса было прошлое. Часть жизни, которую он провел с кем-то еще. Но это неважно. Есть настоящее, которое происходит сейчас, настоящее и будущее. И настоящее — это любовь.

Завернувшись в махровые банные полотенца, они со словами любви нырнули в кровать.

— Мы не позволим бизнесу встать между нами, да? — с сомнением в голосе спросила Билли, когда Трэвис поднял свой стакан в честь объединения вкладов компании Гиддингсов в Бостоне и Хаусман в Англии.

— Ничего никогда не встанет между нами, — твердо сказал он ей и, немного подумав, пояснил: — У меня нет доказательств, но разглашенные планы, саботаж, пожар, попытка забастовки — все указывает на Клео.

— Но почему? — недоверчиво спросила Билли. — Я считала, она любит тебя.

— Сомневаюсь, чтобы Клео когда-либо любила кого-то кроме себя, — сухо ответил он. — Но в какой-то степени ты права. Она хотела меня, но ненавидела даже мысль о том, чтобы обосноваться в Фелбрафе.

— И таким образом она надеялась вернуть тебя в Лондон? Но ведь кто-то мог быть убит, — ужаснулась Билли.

— Теперь это не имеет никакого значения, — обнимая ее, сказал он. — Она уехала и не сможет впредь причинить вреда никому из нас.

Билли улыбнулась, удобно устраиваясь рядом с ним, умиротворенная. Ничто больше не могло встать между ними, только тени прошлого, но они похоронили их сегодня.

Сколько времени прошло, никто из них не заметил. Наконец Билли очнулась.

— Я не поблагодарила тебя, — сказала она. — За вечер в честь Анны, я имею в виду.

— Тебе не за что меня благодарить, — сказал он. — Это не больше того, что Анна действительно заслуживала. Она сохранила мое здравомыслие, — ответил он на вопросительный взгляд Билли. — Когда ты ушла и все пошло наперекосяк, я вспомнил об Анне. Были времена, Билли, когда я готов был уничтожить всех, кроме Анны.

— Из-за меня? Ох, Трэвис!

Он обнял ее.

— Из-за тебя. Потому что я любил тебя. Я любил тебя с того самого дня, когда ты вторглась в мою жизнь, шипя и царапаясь, как кошка.

— Сорванец в траве, — припомнила она. — Ты был раздражен, обеспокоен по поводу твоего драгоценного сада.

— Обеспокоен из-за тебя, похоже. Ты могла бы разбиться.

— Подумать только, ты переживал. Все эти месяцы. А я никогда не предполагала, что ты переживаешь.

— Никогда, Билли? Даже тогда, когда я поцеловал тебя? — недоверчиво спросил он.

— Особенно тогда, когда ты поцеловал меня. Поцелуи были удивительные, но через мгновение, когда они заканчивались, ты ясно показывал, что ведешь игру.