Грани доверия

Трэвис застонал и начал снимать с нее блузку, вытягивая ее из-под джинсов. Пока его пальцы расстегивали пуговицы, его рот поцелуями прокладывал след от шеи до ложбинки между грудями. Каждое новое прикосновение усиливало смятение чувств. Теперь наступила очередь Билли стонать, так как утонченная боль внизу живота и в напрягшихся сосках была невыносимой. Трэвис прижался к ее соскам сквозь материал лифчика. Он покусывал их, сосал, вращал пальцами. Потом он взглянул на них. Влажные круги с напряженно выступающими кончиками посредине снова вызвали у него стон. Он еще раз провел большими пальцами по твердым соскам, прежде чем стянуть лифчик с грудей Билли. И вновь он ласкал ее соски пальцами, ртом, языком. Затем он опустился на колени. Его губы изучали поверхность живота, в то время как пальцы расстегнули молнию на джинсах и стянули грубую хлопчатобумажную ткань сначала с бедер, а потом с длинных стройных ног. Его язык и бархатные прикосновения пальцев прокладывали дорожку от ступней вверх по мягкой чувствительной коже молочно-белых бедер. Затем он остановился и поднял голову. В его глазах было все: любовь, боль, желание — все то, в чем Билли когда-либо нуждалась. Она улыбнулась ему.

— Люби меня, — гортанно прошептала она, ероша пальцами его волосы.

Трэвис улыбнулся в ответ.

— О да, Билли. Я люблю тебя, — торжественно произнес он. — Но я не хочу торопиться.

— Но что же ты намерен делать? — спросила она, падая на колени и глядя на него.

Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо, отчего кровь в ее венах закипела.

— Хорошо, — прохрипела она, выскальзывая из его объятий и ложась на ковер перед пылающим камином.

В ожидании, пока Трэвис сбросит с себя одежду, она взяла в руки свои груди и стала покачивать их, предлагая. Ее глаза горели обещанием, а губы, искусанные до синяков, припухли и томились от желания.

Через мгновение Трэвис оказался рядом с ней и взялся за трусики, которые она специально не сняла, дабы он сделал это сам. Он зарычал от наслаждения — музыка для ее ушей. Теперь его взгляд прогуливался по всей длине ее тела, и вот уже он припал к ней. Его палец нежно расчесывал мягкие завитки у вершины ее ног. Хотя прикосновение было легким, Билли выгнулась навстречу ему. Трэвис застонал, когда она приподнялась за его рукой. Ее желание все росло.

Когда его пальцы проникли внутрь и нажали на тайную чувствительную зону, Билли раздвинула ноги и тело ее задвигалось в одном направлении с его пальцами. Какое волшебство он мог творить с этим крошечным средоточием ее женской сути, ритмичными движениями приводя ее в дрожь, все сильнее, пока ее тело не забилось в конвульсиях. Лишь тогда Трэвис вошел в нее, нажимая, ударяя, быстрее, быстрее, пока все внутри не взорвалось и весь мир не перестал существовать.

— Извини, любимая… — прошептал он спустя, кажется, целую жизнь. — Я хотел тебя так сильно, что не осталось ни малейшего шанса дойти до спальни. Поэтому кота мы, наверное, все же смутили.

— Ничего. В следующий раз мы обязательно дойдем до спальни. — Билли свернулась в его руках, разрешая тишине любви окутать ее…

Огонь в камине медленно догорал. Она, возможно дремала, возможно мечтала. Ей было удивительно хорошо и спокойно.

— Ты прикоснулся ко мне, — напомнила она, — когда я зашла к тебе сегодня в полдень. Но ты позволил мне пройти. — В голосе ее звучало сомнение.

— Ах да. Я проверял.

— Что?

— Кое-что мне намекнула Анна вчера на торжестве. И вот я проверял.

— И?..

— Ты реагировала. Это вселяло надежду. Так что, когда ты унеслась стрелой…

— Ты бросился за мной?

— Точно. И тогда я решился. — Трэвис облокотился на руку, темные озера глаз мерцали в неярком свете огня. Он прикоснулся пальцем к ее губам. — Несмотря на то что ты казалась такой враждебной, уносясь, как летучая мышь от черта.

Билли улыбнулась сравнению.

— Да. И ты пошел за мной, чтобы сжить меня со света. Стоит ли удивляться моей враждебности?

— Какими же дураками мы были!

— Нет, моя любовь, — решительно возразила она, — не дураками, просто мы боялись доверять нашим чувствам.

— Доверие. Всегда доверие. Мы можем перестроиться, не так ли, Билли? — нежно спросил он.

— Нет, — торжественно заявила она и увидела боль в его глазах. Она знала, что эти слова должны его ранить, но и вылечить. И она взяла в руки его лицо и нежно погладила по щекам. Глаза ее были спокойны и сосредоточенны. — Мы не можем перестроить то, чего не существует, Трэвис. Но мы можем начать все сначала, если ты этого хочешь.

— Если? Билли! Ох, Билли…

— Это следует понимать как знак согласия, да? — пошутила она.

— Да уж лучше тебе поверить этому. — Он покрыл поцелуями ее лицо.

Билли доверительно положила голову к нему на плечо.

— Есть еще проблема, мистер Кент.

— Ммм, что моя любовь?

«Моя любовь»! Как удивительно это звучит.

— Мой дом или твой?

— После того как мы поженимся? Хм… Мой, я думаю. Подумай обо всех тех комнатах, Билли, многочисленных комнатах для детей и кошек.

— Не говоря уже о занятиях любовью…

— Можно прямо сейчас.

— Ты ненасытен.

— Если это касается тебя, то да. Ты недовольна?