Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке

Дилижанс Резанова въехал в Иркутск в начале августа 1794 года. На протяжении нескольких недель до его приезда по городу ходили самые разные слухи. «Я недавно слышала о том, что (капитан) Биллингс наговорил на тебя Ее Величеству и сказал, что ты попусту попросил ее отправить людей в Америку, – писала Наталья Шелихова своему мужу в Охотск 5 августа. – Биллингс говорил-де, что у тебя в Америке ничего нет, ты наврал Ее Величеству, рассказав ей всяких выдумок. Говорят, что Ее Величество рассердилась и направила курьера, чтобы в кандалах отправить тебя в Петербург. Поговаривают, что курьер едет инкогнито, и никто о нем ничего не знает»¹.

К счастью, опасения Натальи были напрасными. Резанов и Шелихов на протяжении всего года вели активную переписку. Сама Наталья Шелихова упоминает, что с мая по июль она переправила мужу по крайней мере четыре письма Резанова. История не сохранила эти письма, но не возникает никаких сомнений в том, что у Резанова, доверенного лица Зубова, и Шелихова, хозяина самой крупной сибирской компании, были вопросы, представлявшие взаимный интерес. Кроме всего прочего, поездка в Сибирь давала Резанову возможность увидеть своего отца (вполне вероятно, впервые за всю его взрослую жизнь).

Отец Николая Резанова Петр отбыл на службу в Сибирь в 1767 году, когда его сыну едва исполнилось три. Начинал он как рядовой судья в гражданском суде Иркутска. К 1785 году он уже был главным судьей и коллежским советником, что соответствовало VI классу Табели о рангах. (По армейскому ранжиру он был бы полковником, а по флотскому – капитаном I ранга.)

В том же 1785 году Резанов-старший оказался замешан в скандале, последствия которого сильно омрачили ему жизнь. В судебных архивах Иркутска сохранились некоторые подробности этого дела. Двадцать второго января 1785 года некий Ширяев, предположительно бывший крепостной из Устюга, а на тот момент иркутский мастер-стеклодув, подал жалобу на то, что его заказчик, купец Иван Савельев, заплатил ему за работу на 292 рубля меньше, чем они сговаривались. Дело слушалось в суде под председательством Петра Резанова. Савельев не стал вести тяжбу и передал обозначенную сумму суду. Однако эти деньги вдруг исчезли из запертого ларца. Началось расследование местного уголовного суда. Можно предположить, что разбиравшие дело судьи Веденяпин и Мальцев сильно недолюбливали Резанова, а уж по каким причинам, нам не известно. Так или иначе, Петр Резанов был обвинен в растрате, и до окончания расследования ему запретили выезжать из Иркутска².

Крайне маловероятно, что Резанов присвоил себе эти деньги. Он зарабатывал 2000 рублей в год и жил весьма скромно, в доме с тремя печами, двумя служанками и мальчиком-конюхом. В конечном счете Резанов решил отдать деньги Савельеву скорее всего из личных сбережений. Однако купца не было в городе, а его представитель в Иркутске, по мнению самого Резанова, был «человеком ненадежным из-за своего разгульного образа жизни». В 1787 году Резанов-старший отправил деньги Савельеву курьером в Красноярск. Казалось бы, инцидент исчерпан, но даже после этого Петру Резанову потребовалось еще пять лет для того, чтобы вернуть себе честное имя. Только в начале 1793 года он получил официальное извещение из Сената о том, что к нему нет никаких претензий (можно предположить, что за отца похлопотал Николай Резанов).

Тяжбы подорвали здоровье старого судьи, и в 1794 году, через несколько месяцев после того, как Николай приехал в Иркутск, он умер. Позже, когда Николай Резанов влился в компанию Шелихова, ему пришлось неоднократно убеждаться в том, что интриги в Иркутске могут быть такими же сложными и запутанными, как и в столице, да и то – страстей больше, а денег на кону меньше.