Гранатовый дом

Там было много людей, и никто не обращал внимания на оперуполномоченного и щуплого, косоватого вора, который стучал ему вот уже второй год. Они сели за дальний столик. Константин заказал пиво и бутерброды с колбасой, и информатор принялся рассказывать.

К концу его рассказа Емельянов остался очень доволен, даже несколько раз потер руки — от удовольствия. Затем все-таки напустил на себя строгий вид.

— Смотри мне, чтобы все было именно так, как ты говоришь, — нахмурился он, — а не то…

— Мамой клянусь! — обиделся вор.

— И если я проверю документы, а в них будет стоять цифра больше… — Емельянов сделал драматическую паузу.

— Да шо я, конченый какой? Век воли не видать, гражданин начальник! — едва не заплакал вор.

Впрочем, Константина это не растрогало. Он знал, что в мире нет более лживых вещей, чем слезы проститутки и клятвы вора.

— Смотри мне, — он для профилактики все-таки пригрозил вору, — знаю я количество твоих грехов. И если сейчас готов спустить один-два, то в случае лживой информации за все остальное сядешь.

— Я вас когда-нибудь подводил? — Вор приложил руку к груди.

Это была правда: не подводил ни разу, и Емельянов ушел, очень довольный встречей. Вернее разговором.

На следующий день, к вечеру, он подготовил двух самых доверенных людей и взял служебную машину с шофером, так как сам водить машину не умел.

— Облава, — коротко бросил своим людям, — в одну интересную гостиницу наведаемся.

Было уже около полуночи, когда машина въехала в Аркадию — самый злачный район развлечений из всех существующих в Одессе. Емельянов знал большинство грязных притонов, которые работали здесь под вывесками ресторанов и захудалых гостиниц. В этих притонах облавы всегда заканчивались удачно. При одном условии: нужно было иметь точную информацию от своих осведомителей. Только тогда можно было рассчитывать на успех.

Машина спустилась в Хрустальный переулок, почти к кромке воды. Но, не доехав до песчаного пляжа, остановилась.

Емельянов достал свой верный пистолет «Макаров» и выпрыгнул в ночную тьму. Два его спутника последовали за ним. Быстрым шагом они шли к небольшой двухэтажной каменной базе отдыха. Над фасадом ее горела тусклая лампочка. Опер знал, что под фасадом базы отдыха прячется самый настоящий притон разврата.

Причем каждый притон в этом месте специализировался на чем-то своем. Были отдельные места для любителей мужчин, женщин, всевозможных извращений. Место, к которому подъехал Емельянов с сотрудниками, специализировалось на несовершеннолетних девочках, на малолетках.

Условным стуком Константин постучал в дверь, и на пороге возникла хозяйка притона — бывшая валютная проститутка лет 35, начинавшая свою карьеру в гостинице «Красная». Увидев Емельянова, которого она хорошо знала в лицо, дама перепугалась.

— Ну что, Катерина, — хмыкнул он, — давно не виделись? Дверь пошире открой!

— Может, так пройдешь, мимо, а? А я тебе все, что хочешь, расскажу. Много знаю, сам понимаешь, — попыталась поторговаться бандерша.

— Катерина, ну ты же человек опытный! Ты же понимаешь, что если я уже к тебе пришел, то это не просто так! — усмехнулся Емельянов.

Делать было нечего, и бандерша открыла дверь.

— Номер комнаты? — обернулся в коридоре Константин.

— Какой? — снова попыталась та изобразить непонимание.

— Катерина!.. — Емельянов покрутил в руке пистолет.

— Ну, 15… — Бандерша отвела глаза в сторону.

Комната 15 находилась в конце коридора, на первом этаже. Опер поставил своих людей по обеим сторонам, а сам, приноровившись, выбил ногой дверь, да так точно, что она влетела прямиком в комнату.

Емельянов ворвался внутрь. Картина, представшая перед ним, была именно такой, ради которой он шел сюда. На огромной кровати лежали трое: начальник уголовного розыска Тищенко и две несовершеннолетние девчонки, почти дети. Зрелище мерзкое и ужасное.

— Так, что это у нас? — Довольно, как кот, объевшийся сметаны, замурлыкал Емельянов, после того, как несколько раз щелкнул карманным фотоаппаратом. — Связь с несовершеннолетними. Какая это у нас статья, Дмитрий Николаевич? Протокол составлять будем?

— Я… я… — Тищенко стал белым, руки затряслись, казалось, его вот-вот хватит удар.

— Девки, встать, одеться! — скомандовал Емельянов.

Привыкшие подчиняться, малолетние проститутки равнодушно выползли из постели и стали одеваться.

— Возраст! — рявкнул на них опер.

— 14, — ответила первая.

— 16, — отвела глаза в сторону вторая.

— Не врать! — снова рявкнул он.

— Ну… 12, — сказала девчонка.

Емельянов вывел малолеток в коридор, сдал своим людям.

— Перепишите их данные, а я здесь кое с кем потолкую.

Затем снова вернулся в комнату.

— Связь с несовершеннолетними — раз, посещение незаконного притона разврата — два, наверняка при обыске найдутся наркотики — три, сопротивление работникам милиции — четыре… — принялся перечислять Емельянов. — А какой резонанс в партийных органах? Какой удар для семьи? Вот сейчас оформим задержание и… Данные девчонок и показания Катерины уже у меня на руках. Ни одно КГБ не отмажет. Кстати, туда в первую очередь информация и направится.

— Емельянов!.. — диким голосом взвыл Тищенко.