Гранатовое зернышко

Накупила кое-какой мебели. Например, сменила диван, который часто легче было выбросить в окно, чем разложить, на полноценную кровать. Конечно, теперь она занимала приличную часть комнаты, но каждый раз, заходя в эту самую комнату, Амина чувствовала сердечный трепет — для того, чтоб лечь, нужно просто… лечь. Это счастье.

Из привнесенного в квартиру еще Амина очень радовалась низенькому столику, который стоял посреди комнаты на тоже купленном собственными руками ковре. Чаще всего завтракала и перекусывала девушка на кухне. Полноценно обедать и ужинать дома практически не получалось, но изредка она любила устраивать для себя небольшие посиделки. Посиделки, как дома, только в гордом одиночестве.

В такие дни Амина бросала на пол несколько подушек, расставляла на стол купленные, а иногда, очень редко, но все же случалось — приготовленные своими руками вкусности, ставила кипятиться чайник, мыла и сушила орешки разных видов, в пору абрикосов непременно ставила на стол вазу с фруктами, отдельную посудинку с любимыми финиками, в пиалочку наливала варенья — своего любимого розового, а потом усаживалась в гору этих подушек, окидывала взглядом стол — такой богатый, и на какое-то время возвращалась в мыслях домой, в детство, в счастье.

Местный киевский чай никогда не казался таким, как бакинский. Финики тут тоже другие, в каждом гранатовом зернышке, даже будь они привезены с родины, чувствовался инородный вкус — не совсем такой, как там, но Амина давно смирилась с тем, что как там уже не будет никогда. Но вот такие редкие посиделки ей были необходимы. Как терапия против окончательного зачерствения души.

Свои кулинарные способности сама Амина оценивала не слишком высоко — она танцовщица, а не повар. В том, что танцует хорошо — даже не сомневалась, а вот на ниве кулинарии случалось всякое. Бывало, и пересаливала, и сжигала. Бывало, одновременно. Бывало, выбрасывала результаты трудов прямиком в мусорку, а бывало, получалось настолько хорошо — что и сама ела с удовольствием, и девочкам в Бабочку приносила на пробу.

Они, конечно, по началу принимали с опаской — не зря ведь ее считали дамой эксцентричной и непредсказуемой, с первого взгляда доверия она обычно не вызывает, но постепенно свыклись, и Амина уже с гордостью наблюдала за тем, как увидев ее с пакетом, бабочки тут же выстраиваются в очередь за какой-то вкуснотой.

Сегодня настроение у Амины было просто замечательное — удалось договориться с Миром о худом перемирии на их хорошей войне, неплохо потренироваться, приехать домой полной сил и энергии. Но главное — это, конечно, разговор с родными.

По правде говоря, они уже давным-давно договаривались о том, что Николай Митрофанович с Людмилой Васильевной приедут. Вот только верили в это они приблизительно одинаково мало. Амина понимала, что сильно настаивать права не имеет, в конце концов, куда логичней, да и правильней было бы, навести их она, а у старших Краевских корни были пущены дома, в Краснодаре, очень уж глубоко, что и не удивительно при том, что прожито там тридцать лет с небольшими перерывами, там и внуки, и старший сын.

Поэтому Амина и не позволяла себе слишком уж наседать, но в глубине души надеялась, что все же удастся их к себе заманить. Вариант с посещением Краевских-старших девушка не рассматривала, на то было слишком много причин.

Разгрузив пакет с нехитрым составом любимого блюда Николая Митрофановича, Амина вернулась в гостиную, сбросила платье, запрыгнула в шорты, майку, завязала волосы, чтоб не мешали, потом по плану была ванная, в которой с помощью четырех ватных дисков и пятидесяти миллилитров мицелярной воды с лица был снят макияж — щедрый и стойкий.

Только после окончания всех вышеперечисленных процедур девушка направилась на кухню, набросила фартук, включила телевизор — чтобы что-то шумело фоном, взялась за работу…

* * *

В Украине считается: сколько хозяек — столько рецептов борща. Столько его вкусов. Столько счастливых или несчастных мужчин, которым борщ одной конкретной женщины предстоит есть и хвалить всю свою полную любви к ней жизнь.

Борщей Амина испробовала не то, чтоб слишком много, но различие действительно чувствовала каждый раз. Кто-то предварительно готовит зажарку, кто-то исповедует здоровый образ жизни и овощи исключительно варит. Кто-то умеет раскрывать цвет свеклы с помощью уксуса, а кто-то докрашивает борщ томатной пастой. Кто-то эту самую свеклу зовет свеклой, а кто-то буряком.

Амина же знала, что такое разнообразие случается не только с борщами. Долма тоже у каждой хозяйки своя.