Граф Таррагона

Эмир Насир-бен-Мансур, рано покрывшийся сединой мужчина лет сорока или сорока пяти, сидел на открытой террасе своего дворца и в задумчивости перебирал пальцами правой руки дорогие янтарные четки, сделанные искусными мастерами Кордовы из «северных слез Аллаха». Таким было одно из многочисленных и поэтичных названий этого диковинного заморского камня, привозимого купцами из далекого и штормового Балтийского моря. Они рисковали жизнями, пробираясь на своих кораблях мимо рифов и скал Скандинавии, рисковали каждый день, опасаясь встречи с пиратами и морскими разбойниками, коими буквально кишели эти суровые места. Маленькие и невзрачные на вид капли древней смолы в руках умелых ювелиров и огранщиков приобретали свой немыслимый и непередаваемый цвет, фактуру и обретали такую красоту, что стоили поистине баснословных денег, которые мог выложить только очень богатый и знатный человек.

Но сейчас его не грел и не радовал янтарь. Все мысли эмира занимал неизвестный христианин, объявивший себя законным наследником пропавшего много лет назад Билала-бен-Якуба, чей род правил Таррагон и его округой еще с великого падения готов и чей предок сражался с самим Карлом Великим под Сарагосой. Он и его шустрые, словно ночные тени, воины так взбудоражили и взволновали провинцию, а их кровавые и внезапные нападения стали обрастать все большими и большими слухами, превращая неизвестного христианина в самого эль-Сида, кровавая слава которого еще не была предана забвению и именем которого мусульманки частенько стращали своих непослушных детей.

Сначала, Насир-бен-Мансур не придал значения появлению в его владениях очередного отряда иноверцев-грабителей и отнесся к сообщениям с прохладцей. Но потом, когда мобильные, грамотные и, что самое удивительное, организованные отряды стали буквально терроризировать всю округу, Насиру пришлось бросить почти все имеющиеся у него войска на поиски и уничтожение этих неуловимых оборотней, появлявшихся почти одновременно в нескольких местах, удаленных друг от друга на три или пять лье.

Всадники и лошади буквально сбивались с ног, пытаясь настигнуть их, но, когда они приезжали к местам нападений, неуловимых уже и след простыл, оставив за собой многочисленные трупы воинов и жителей, обгоревшие остовы домов и разрушенные мечети. При этом, здесь Насир просто терялся и не мог до сего дня найти логического объяснения, христиане-разбойники почему-то не трогали жизни, имущество и жилища тех жителей, кто не оказывал им сопротивления! Они даже не насиловали их жен и дочерей, хотя другим, кто сопротивлялся, не поздоровело…

И вот с неделю назад все стало проясняться, когда к нему в город прибыла толпа ободранных и раздетых почти догола андалузсцев, с которыми пришли вдовы из гарема убитого Абдаллы-бен-Азиза – его дальнего родича и эмира одного из тайф в Андалузии.

То, что он услышал от них, буквально парализовало и поразило, словно удар молнии, сердце эмира Таррагона!

Неизвестный христианин представлялся всем ни кем иным, а законным наследником Билала-бен-Якуба – того, чей род уже много веков правил Таррагоном и кто был схвачен в плен и увезен крестоносцами далеко на север, за Пиренеи. Он уже давно считал Билала погибшим на чужбине, местные муфтии и муллы, поискав несколько лет кого-нибудь из законных представителей рода Билала, отчаявшись, избрали Насира эмиром, вручив ему в руки власть над землями, народом и городом.

Тут он улыбнулся.

«Вручили… – усмехнулся Насир, – да я сам взял в руки то, что плохо лежало!»…

Дело в том, что он и его люди – настоящие разбойники с большой дороги, были представителями новой религиозной секты альмохадов, появившейся в пустынях Марокко и пытавшейся сменить власть альморавидов, которые в свою очередь захватили власть над мусульманами Испании, свергнув или покорив старые исламские династии, правившие здесь с момента разгрома готских королевств.

Дело в том, что предыдущий властитель Таррагона вел свой род от первых завоевателей Испании, и его кровь шла от одного из пророков, а сам Насир был всего лишь самозванцем, захватившим трон в период смуты и слабости, вызванной отсутствием законного наследника пропавшего на чужбине Билала.

До его плеча кто-то тихо и осторожно дотронулся. Насир поднял голову и увидел муфтия, стоявшего справа от него и дрожащими руками перебиравшего простые деревянные четки.

– Что тебе надо?.. – скривился Насир, словно его голову раздирала адская боль.

– То, о чем я вам твердил, свершилось… – дрожащим голосом ответил муфтий, который из-за своего пристрастия к различному роду пророчествам, предсказаниям и астрологии сделался кем-то вроде придворного звездочета и чародея при Насире. – Помните, как один одержимый дервиш вопил пару лет назад, как раз во время Рамадана, что с севера придет мороз и холод, который по праву крови возьмет себе свое?..