Граф северо-запада

Люди часто не боятся смерти и других людей с оружием, иногда это наоборот действует, как красная тряпка на быка. Они готовы драться, скалясь и бросаясь в драку, словно берсерки. Но очень многие, даже такие храбрецы, боятся неизведанного, страшного и безобразного. Не все, конечно, некоторые могут и на того же Чужого броситься с ножом, но подавляющее большинство побежит. Это инстинкт, заложенный природой. И если человек с мечом известное зло, против которого вполне можно сражаться и выжить, то безобразное существо пока что непонятное, неизведанное, а значит, вполне возможно, сто процентов смертельное.

Мои нити устремились вперёд. Я открыл глаза, наблюдая за ними. Многие тысячи тончайших, будто паутина нитей, ощерились в сторону всадников. Со стороны я, наверное, напоминал странного дикобраза. Длина нитей была чуть больше ста метров. Помнится, я говорил, что мои нити весьма самостоятельные и любопытные, наверное, поэтому их длина постоянно увеличивается. Словно пытаясь познать мир вокруг, они стремятся стать как можно длиннее.

Я неоднократно наблюдал, как в спокойном состоянии нити шевелятся, ощупывают любой предмет, который попадался им на пути. Они вели себя так, словно ребенок, сильно нуждающийся в тактильных контактах для изучения внешнего мира.

– Король с нас голову снимет, если мы не вернем ему мастера целым, – услышал я голос капитана. Кажется, его зовут Рубьен. Я мало общался с ними, будучи занят постоянно своими делами.

– Самим бы вернуться, – буркнул совсем еще молодой голос.

– Поверь, – осадил его Рубьен. – Если мастер погибнет, то нам лучше забыть о возвращении в Хонор навсегда.

А ведь он прав, я знаю, что Райнер на самом деле не мягкотелый добряк. Без нужды, конечно, ужасы творить не будет, но если надо, то и казнит, и по-тихому прикажет удавить, и отомстит жестоко. Не скажу, что я прямо бесценный для него, но потерять меня ему бы не хотелось, по той причине, что с моими плетениями ему можно не так сильно опасаться быть убитым. Без меня ему просто придётся быть более осторожным, и только. Но парням он точно голову снимет, в этом Рубьен прав.

Открыв глаза, вздохнул. Из-за сплотившихся людей пришлось немного сдвинуться вбок, так как ноги впереди стоящего человека мешали. Что ж, наши работники ножа и топора, на местный лад, неслись к нам, аж пыль позади столбом стояла. Они что-то там кричали, кажется, даже улюлюкали.

Перевел взгляд на нити. Мне показалось, что они даже слегка вибрируют, будто от нетерпения. Нити, обычно напоминающие извивающиеся нитки, сейчас выглядели будто острые и тонкие иглы.

Когда шармахи почти доехали до нас, я медленно закрыл глаза и попросил магию не осторожничать. И почти сразу ощутил, как все нити нашли свою жертву. Обычно я мягко присасываюсь к ауре людей, за редким исключением, сейчас же я буквально пронизывал её. Длины нитей хватало, чтобы не только проникнуть в ауру, углубиться в неё, но и обвернуться вокруг человека несколько раз.

Итак, готовы, уважаемые зрители? И даже если вы не готовы, любуйтесь.

– Храни нас Верховный Дух нашей бескрайней пустыни.

Перед моим внутренним взором возник знакомый почти каждому жителю моего прошлого мира облик. Чужой резко обернулся и оскалил свою пасть, пронзительно закричав, неестественным, совершенно чуждым человеку голосом.

Кроме этого, я будто нашептывал, что здесь опасно, смерть ужасная и болезненная. Я чувствовал, как где-то в груди зарождалось нечто и словно выплескивалось наружу по нитям.

Долго ждать не пришлось. Дикий, животный страх рухнул на меня лавиной, пришлось даже отстраняться. Послышались крики, кашель кахоров, какой-то визг, ругань.

– Что происходит? – сквозь всю какофонию звуков услышал я голос Алима. – Мастер?

Я открыл глаза, наблюдая, как совсем недавно несущиеся на нас во весь опор шармахи стремятся оказаться как можно дальше. Те немногие, кто все-таки смог преодолеть внушенный мною страх, последовали за своими отступающими товарищами, понимая, что произошло что-то странное, а странное в понимании многих является синонимом опасного.

Когда шармахи покинули зону, в которой я мог бы достать их нитями, то я расслабил их, позволяя, как обычно, исследовать окружающий мир и вести себя как им вздумается.

Но молчал и сидел до тех пор, пока последний шармах не скрылся за далёким барханом. И только потом поднялся, нашёл своего кахора, достал сосуд, который тут заменял флягу, и отпил прохладной воды. На сосуд пришлось тоже накидывать плетение охлаждения, так как пить горячую воду то еще удовольствие.

Кому-то мое молчание могло со стороны показаться загадочным, на самом деле я просто обдумывал, стоит ли нам вернуться или же продолжать путь. Если возвращаться, то из-за этого мы потеряем почти неделю. Два дня сюда, потом обратно, затем снова два дня сюда, итого шесть, плюс потом снова два дня до столицы. Даже больше недели. А если не возвращаться, то можно снова подвергнуться нападению этих молодчиков, которые через какое-то время отойдут от испуга. Да, они сто процентов снова полезут к нам.