Граф северо-запада

Чем-то погремев, священник со скрипом открыл тяжёлую дверь. Я невольно поежился – атмосфера была жутковатой. Особенно если учесть, что за дверью ступеньки вели вниз. Хорошо хоть паутины не было. Пошарив рукой по стене, Доминик нашёл лампу и сразу поджёг её. Оранжевый свет тут же принялся дрожать, пуская по стенам причудливые тени. Глава города позади сглотнул. Кажется, он даже икать начал.

Спускаться пришлось не так уж и долго. Буквально с десяток ступеней и мы оказались в комнате с несколькими дверями.

– Они ведут в разные коридоры. В одном спальни для взрослых, в другом для детей. Кого вы хотите посмотреть для начала.

– Давайте взрослых, – ответил я, отворачиваясь, так как священник чуть ли не в лицо совал мне свою лампу, хмурясь при этом и иногда потряхивая головой.

– Хорошо, – ответил он, отвернувшись. Я же вздохнул. Чуть капюшон мне не подпалил! Он открыл дверь, ведущую в коридор, в котором были выкрашенные всё той же белой краской двери. Низкие, с небольшими отверстиями сверху. – Открывать?

Я пригляделся, замечая, что каждая закрыта на засов. Как тюрьма, в самом деле.

– Не стоит, – откликнулся, подходя к двери. Прилипнув к небольшому отверстию, пошарил глазами по небольшой комнатенке. Метра два на два, не больше. Я бы в такой точно свихнулся. Около противоположной стены стоял топчан, на котором, скрючившись, лежал человек. Я не видел ни то, как он выглядит, я даже пол его не стал разбирать, так как мне не это было важным. Его очаг, вот что меня волновало!

Если вспомнить очаг магов, то магия из него выходит наружу. Если вспомнить мой не совсем очаг, но это неважно сейчас, то магия в него, наоборот, вливается. Очаг же этого бедолаги напоминал разрезанный с одного края плод, который раскрылся. Чтобы вы поняли, о чём я, представьте себе резиновый мячик. Потом этот резиновый мячик разрежьте с одного бока и немного раскройте, словно хотите вывернуть мяч наизнанку. Вот примерно то же самое было и с очагом этого человека. Энергия и вливалась в него и выливалась. Я бы хотел посмотреть, что происходит с его мозгом, но, увы, я не рентген, могу видеть только магию.

– Я заберу этих людей.

– Простите? – священник явно был очень удивлен.

Я же отключил зрение, откинул капюшон и глянул ему прямо в глаза.

– Я заберу этих людей в свой замок.

– Но…

– Вам они для чего-то нужны? Просто лежат тут, объедают вас. Разве церкви не будет легче, если заботу об этих бедолагах на себя возьмет кто-то другой? Кто-то, кто сам однажды справился с подобной болезнью.

– Ну, если вы ставите вопрос так, то конечно…

– Вот и славно. Завтра с утра мы выезжаем, людей с лошадьми и телегами я пришлю.

Накинув капюшон обратно на голову, обошёл священника и поспешил на выход. Просто у меня появилась одна идея, которую я хотел воплотить в жизнь как можно скорее. Если эта идея окажется верной, то одной загадкой для меня станет больше. Возможно, я смогу найти хоть какие-то ответы в тех книгах, что были в башне.

С утра мы наконец выехали в свой замок. Я оставил главе инструкции, как меня можно найти, что ему надо делать в ближайшее время, а сам поспешил в свой замок, увозя с собой тринадцать человек, которым, я надеюсь, смогу помочь.

– Милорд, почти дома, – сказал Хан, который с города почти ничего не говорил, только поглядывал на меня сочувствующе и молчал.

– Да, Хан.

Увидев свой замок я, честно говоря, обрадовался. Везде хорошо, но дома как-то лучше. Всё-таки за то время, что я провёл в этом мире, я как-то уже и привязался к этому месту. Подъезжая, перешёл на магзрение, проверяя плетение. Работает.

– Едут, – ко мне подъехал Аболье на своем немного бешеном жеребце. Почти сразу рядом с ним появился Бодор, который с моего согласия стал охранять нашего весьма рискового командира.

На самом деле нас уже давно встретили несколько человек, которые были сегодня на дальнем дозоре, но, понятное дело, никто о нас докладывать не стал – свои же. Тем более хозяин едет. Ребята хотели, конечно, но я запретил, решив сделать сюрприз.

Все оказалось дома нормально. Нам навстречу буквально вывалились из ворот Варон с Митроном. Следом за ним с криками и оханьем вбежали Аделаида и Матильда. Все смеялись, что-то говорили, я тоже улыбался, чувствуя, что рад видеть этих людей живыми и здоровыми. Прибежал народ из деревни, все смотрели, здоровались, выкрикивали пожелания доброго здоровья. Меня пьянили эмоции радости и счастья, которые потоком лились в мою сторону. Я даже никогда не подозревал, что кто-то будет так рад меня видеть. Сам я тоже улыбался, похлопывал некоторых по плечам, обнял Аделаиду и Матильду. Пригласил всех вечером на пир, впервые даже не подумав, что придётся потратиться.

– Ох, милорд, а это кто? – спросила, вскинув руки Матильда, когда заметила жмущихся в страхе людей на тележках. Видимо, их напугал наш гомон, раз они все выглядели испуганными птенцами.

– Они больны черной хворью, Матильда, размести их где-нибудь пока что, я чуть позже подойду. Аделаида, корми людей. Кстати, наши-то приехали?

– Тут мы, милорд, – крикнул один из парней, поднимая руку вверх.