Граф Сен-Жермен

Но военные неудачи Петра в войне с Карлом XII помешали ему выполнить условия Варшавского соглашения. Крупное поражение потерпели и войска Ракоци в августе 1708 года под городом Тренчень (Тренчин, Словакия). Европа, а за нею и военное счастье отвернулись от венгерских повстанцев. В феврале 1711 года их предводитель князь Ракоци отправился в Польшу искать помощи у своего русского союзника, но безуспешно. В это время Петр I был вынужден вести войну на два фронта: со Швецией и с Портой. В разгаре был Прутский поход, сам Петр и его командование попали в плен к туркам под деревней Станилешти и сумели освободиться только ценой огромных контрибуций. Да и Карл XII, разгромленный под Полтавой и искавший убежища в Турции, не оставлял своих надежд на победу в Северной войне.

Поэтому в апреле 1711 года в городе Сатмар (Сату-Маре, Румыния) главнокомандующий Ференца Ракоци граф Шандор Каройи в его отсутствие заключил мир с императорским генералом венгром Яношем Палфи (таких венгров-сторонников императора в отличие от венгров-повстанцев презрительно именовали лабанц). Ференц Ракоци не хотел принимать этот мир, но войска его сдавали крепости одну за другой. Последней 24 июня 1711 года сложила оружие крепость Мункач.

Ференц Ракоци отверг все предложения нового австрийского императора об амнистии и выбрал удел изгнанника, скрываясь около года в Гданьске в Польше, затем около четырех лет во Франции, наконец с 1717 года поселился в Турции, где спустя 17 с половиной лет окончил свой земной путь в выделенном для проживания венгерских поселенцев поселке Родосто 8 апреля 1735 года.

Он оставил мемуары о своей жизни и борьбе, по его распоряжению книги об истории движения куруцев были написаны и изданы на многих языках. А Венгрия осталась под пятой Габсбургов еще на полтора столетия.

Сыновья князя Ференца Ракоци и Шарлотты Амалии Гессен-Райнфельской жили в Вене заложниками правящего дома Габсбургов. Большая часть замков, принадлежавших фамилии Ракоци, была взорвана по приказу императора, в оставшихся разместили австрийские гарнизоны. Наследники мятежного князя не имели права носить родовое имя, которое должно было быть стерто из памяти народов империи. Поэтому они получили имена соответственно Санкт-Карл и Санкт-Элизабет. [490]Чуть позже мы расскажем об их дальнейшей судьбе.

Существует версия, будто смерть Ференца II Ракоци в Родосто (ныне Текирдаг) была инсценирована. Это было достаточно просто сделать — изгнанники жили весьма замкнуто, и паж князя Келемен Микеш, беззаветно преданный князю, исполнил все его распоряжения относительно устройства похорон. Факт смерти князя установлен только на основании свидетельств Микеша. Вот это свидетельство из его книги «Письма из Турции», написанной в форме писем (общим числом 207) в Европу к некоей даме — его тетушке: «Родосто, 8 апреля 1735 г. Чего мы опасались, тому мы уже стали причастны. Господь обрек нас на сиротство и сегодня отнял у нас нашего милого господина и отца, в третьем часу поутру. Нынче Страстная пятница, и должно нам оплакивать смерть и Отца нашего Небесного, и отца нашего земного. Господь отсрочил на сегодня кончину нашего господина, чтобы освятить его смертную жертву заслугою того, кто сегодня принял смерть свою за нас. Таково было житие его, и такова была кончина его, что полагаю, было ему сказано: сегодня будешь со мною в раю. Прольем слезы обильные, ибо воистину окутал нас мрак отчаяния. Но не нашего отца-благодетеля станем оплакивать, ибо его Господь после пре-многих страданий взял на пиршество небесное, где поит из кубка наслаждения и радости, но нас самих, кому выпала участь сиротства великого. Невозможно изъяснить, сколь велики стенание и кручина тут, среди нас, и меж самых малых холопьев. Далее в этой же записи Келемен Микеш описывает последние дни и часы, а также саму кончину князя. Под более поздней датой Микеш записал в «Письмах из Турции» еще одно многозначительное указание: «Тело нашего хозяина лежало в небольшом дворе в течение тех трех дней, когда проходили религиозные службы. Тело мог видеть каждый, в том числе, и пришедшие к нему тридцать турок, но, несмотря на это, они не поверили, что князь умер. Они говорили, что там в его одеждах лежал кто-то другой, а он уехал. Если бы это могло быть правдой!» [491]