Граф Сен-Жермен

В этих-то приватных беседах и было решено, что Сен-Жермен, хотя и не француз, в интересах Франции должен поехать в Нидерланды и, используя свое знакомство с генералом Джозефом Йорком, которого он знал со времени своего пребывания в Англии и который теперь был британским послом в Гааге, нанести ему визит и сообщить, что король Людовик хочет мира, а также узнать, согласятся ли с этим министры Его Британского Величества.

Очевидно, было решено также ничего не говорить Шуазёлю заранее, а подождать, пока Сен-Жермен не сообщит что-нибудь позитивное. Если бы Сен-Жермен мог с неоспоримой очевидностью представить, что мир с Англией был вполне достижим, Шуазёль был бы вынужден либо поддержать его, либо подать в отставку. Мадам де Помпадур, вероятно, надеялась, что он выберет первый путь или встанет на их сторону.

Должно быть, именно в это время было написано письмо прусского поверенного в делах в Гааге Бруно фон Хеллена королю Фридриху II. Письмо это написано на французском языке, так как это был язык дипломатии, и так как Фридрих не привык пользоваться сам каким-либо другим языком и не позволял другим обращаться к себе иначе, чем по-французски:[121]

«Гаага, 8 января 1760 г.

Сир,

Почта из Гамбурга еще не прибыла. До моего слуха дошла информация, что в Париже есть один человек, и роль, которую он сыграл, возможно, заслуживает того, чтобы я доложил Вашему Величеству то, что я смог узнать о нем. Это типичный авантюрист, который жил в Германии и Англии под именем графа Сен-Жермена, он блестяще играет на скрипке, он также оказывает влияние из-за кулис и этим обижает одну влиятельную персону. Он проживает в Париже у английского банкира по имени Селвин. Ваше Величество, возможно, слышало об этом человеке. В настоящее время этот граф, по-видимому, играет большую роль при Версальском дворе, входя в число приближенных советников короля и маркизы (де Помпадур), и меня уверяли, что все министры не просто проявляют по отношению к нему учтивость как к фавориту своего хозяина — короля, а часто даже спрашивают его советов. Трудно понять, чем он заслужил такую чрезвычайную благосклонность, но похоже, что он внушил королю и фаворитке веру в то, что мог передать им в дар философский камень. Слабость монарха, да и просто его любопытство по отношению к естественной истории, а также скупость маркизы делают это вполне вероятным; более того, по-видимому, он действительно передал королю Франции некоторые любопытные открытия, которые сделал в области химии, и среди прочих, — секрет, как сделать краски стойкими. Как бы там ни было, этот человек привык выражать свои чувства французским министрам чрезвычайно откровенно. Он часто повторяет, что они совершили величайшее безумство, разорвав отношения с Вашим Величеством и вступив в войну на континенте. Он советует им готовиться к заключению мира. Вообще он делает вид, что восхищается Вашим Величеством. Когда поступили сообщения о двух крупных поражениях в кампании против русских, он удовольствовался тем, что сказа! что Ваше Величество скоро все восстановит, — впоследствии это подтвердилось, — и что никто не увидит более продвижения вперед врагов Вашего Величества. Похоже, что он имел отношение к падению последнего генерального инспектора, или по крайней мере в это можно почти поверить, судя по письму, которое он написал своим друзьям: «Я сдержал мое обещание — Силуэтт, этот палач Франции, дискредитирован. Пока для короля».

Сир,

Преданнейший, покорнейший, вернейший слуга Вашего Величества

Б. фон Хеллен».

При чтении этого письма нужно иметь в виду, что для прусского дворянина фон Хеллена французский двор был вражеским, и следовательно, не стоит доверять его словам о короле Людовике и мадам де Помпадур и его предположению, что Сен-Жермен предлагал им философский камень. Важно то, что это письмо обнаруживает сожаления Сен-Жермена по поводу разрыва существующих союзов. Быть за Пруссию — означало быть против Австрии, против Венского двора, против господства Габсбургов над большей частью Европы. Вероятно, Людовик и мадам де Помпадур совершили ошибку, позволив Берни и Шуазёлю отдать их в руки Кауница и Марии-Терезии. Пребывание Силуэтта в официальной должности закончилось 21 ноября 1759 года, когда он был заменен де Бертеном.

Людовик XV явился, по существу, создателем системы тайной дипломатии, открывшей в XVIII веке новую страницу в истории внешней политики. Гордиев узел, который невозможно было развязать, Людовик XV попытался разрубить. Вследствие этого на службе у короля Франции можно обнаружить множество тайных агентов — людей, которым доверялось проведение деликатнейших миссий, людей, обреченных на позор в случае неудачи, людей, которых судьба никогда не баловала лаврами победителей. Таким был, например, шевалье д'Эон, выполнявший в дамском платье тайную миссию при дворе российской императрицы Елизаветы Петровны.

Подобная деликатная миссия отводилась и графу Сен-Жермену.