Граф Сантаренский

Королевский шатер был обставлен бедненько. Три деревянных топчана с соломенными тюфяками, без подушек, но с толстыми шерстяными одеялами в серо-черную полоску. Три креста, врытых в землю, которые служили вешалками для доспехов. Пара больших сундуков. Узкий стол на козлах, столешница которого была из плохо оструганных досок. Только король сидел на трехногом табурете, а остальные располагались по обе стороны стола на широких скамьях, которые, скорее всего, на ночь превращались в кровати для оруженосцев или слуг. Компанию королю составляли архиепископ Паю Мендиш, сенешаль Родригу де Коста, мажордом Эгеш Мониш, коммодор португальских тамплиеров Жан де Вимьер и полдюжины португальских графов, имена которых сразу вылетели у меня из головы. Перед каждым стоял бронзовый кубок с широкой подставкой, а между ними — четыре бронзовые вазы с фруктами.

Король Афонсу искренне обрадовался мне и посадил рядом с архиепископом и выше графов, напротив коммодора тамплиеров, который сидел ниже сенешаля и выше других графов. Никто из них не стал пускать пузыри. Ведь я, владеющий на территории Португалии доходами с двух городов, тремя замками и прочими землями, не считая английских и нормандских, граф не только по португальским меркам.

— Теперь мы точно возьмем Лиссабон! — воскликнул король. — Давайте выпьем за это!

Слуга низкого роста, похожий на ребенка с постаревшим лицом, поставил передо мной бронзовый бокал и налил в него красного вина из большого бурдюка, в который вмещалось литров десять. Вино было молодое. Я такое не люблю, поэтому пил его медленно, больше налегал на виноград, очень сладкий. Надо будет у себя в замке посадить этот сорт.

— Я думал, вы уже захватили его, — произнес я без насмешки.

— Пока не удается. Делали подкопы, но грунт здесь тяжелый и прочный, после поджога не проседал, — рассказал сенешаль Родригу де Коста.

Обычно подкапываются под стену, делают камеру, которую наполняют горючими веществами и поджигают. Грунт выгорает и проседает, разрушая стену.

— Сейчас строим новые осадные башни, — продолжил сенешаль. — Несколько раз уже штурмовали, но даже подняться на стены не удалось.

— Разве что у тебя получится сделать это ночью, — с надеждой предположил король Афонсу.

Осада слишком затянулась. Рыцари и так не отличаются дисциплинированностью, а долгое бездействие, подозреваю, разложило их окончательно. Наверное, уже пошли разговоры, что это наказание за то, что не поплыли спасать Святую Землю. Еще месяц ожидания — и решат, что пора двигаться дальше.

— Может быть, — молвил я. — Это не Сантарен, здесь так просто не получится.

— Если бы было просто, мы бы давно уже взяли город, — сказал коммодор Жан де Вимьер.

Тамплиер явно слышал обо мне что-то важное для него, поэтому как бы пытался заглянуть мне в душу. Взгляд у него был инквизиторский, хотя такой организации пока, к счастью, не существовало. Для ордена «Нищие рыцари» одет он слишком роскошно — в цвета топленого молока шелковую рубаху и темно-красное блио из тонкого сукна. На безымянном пальце правой руки массивный золотой перстень-печатка, на которой изображены два всадника на одной лошади. Когда-то тамплиеры были так бедны, что ездили вдвоем на одной лошади. Теперь у них по два, если не по три, жеребца на каждого рыцаря.

— Даже если бы было сложно, за такой срок уже бы взял Лиссабон, — самоуверенно заявил я.

— Ты получишь любую помощь, какая только потребуется, — заверил меня король Афонсу. — Я готов передать тебе командование армией на время штурма.

Я посмотрел на коммодора Жана де Вимьера. Мне было заранее жаль его орден. Какой-то из французских королей, набрав у тамплиеров слишком много денег в долг, обвинит их в ереси, сожжет на кострах, а богатства ордена конфискует. Его примеру последуют другие короли. Нет банкира — нет долгов. Но сейчас мне нужно было его согласие передать в мое подчинение своих рыцарей. Тамплиеры, как я слышал, были более дисциплинированы, чем обычные рыцари.

— Мы готовы послужить богу под командованием любого, кого назначит король, — сделав над собой усилие и ударение на словах «бог» и «король», произнес коммодор.

Интересно, сколько им пообещал король Афонсу за взятие Лиссабона, если они готовы ради этого подчиниться мне? Папа Иннокентий Второй издал буллу, согласно которой тамплиеры освобождались от налогов и подчинялись только ему. А тут какому-то новоиспеченному графу…

— Слышал, что тамплиеры самые организованные и отважные рыцари, — сказал я, чтобы подсластить пилюлю Жану де Вимьеру. — Именно такие мне и понадобятся во время штурма.

Тамплиер купился и прямо таки расцвел от самодовольства. Это каким надо быть закомплексованным, чтобы повестись на такую грубую лесть?! Впрочем, нормальный человек в рыцари-монахи не пойдет. Надо, как минимум, страдать раздвоением личности, чтобы быть одновременно и грабителем, и попрошайкой.