Граф салюки

— Ну же, доставай! — Варя наклонилась, вытащила ключ и убежала.

Алексей расслабился, он был еще пьян, и кровь заливала его бок, он хотел прижать рану, чтобы не так сильно текла, и выпустил сломанную руку щербатого. Тот тут же стремительно крутанулся и выскочил из-под Алексея. Не задерживаясь ни на секунду, кинулся вниз, там прихватил свой нож и выскочил на улицу, придерживая здоровой сломанную правую руку. Он добежал до ближайшего переулка и свернул в него.

Варя влетела в трактир, крикнула, что Алексея ранили и он держит разбойника, кинулась назад. Дверь была распахнута настежь, бегом поднялась по лестнице, но… Щербатого уже не было. Алексей держался за бок.

— Это тот самый снова напал? Ты не говори Элен, что узнала его. Скажем, грабитель — обворовать хотел дом. А то она тебя прогонит, побоится жить с тобой: из-за тебя и она может пострадать. Вот гад, сбежал, не удержал его. Пьяный я сильно, Варя.

Варя только кивала.

Внизу послышался шум, топот, голоса — прибежали все, кто был в тот момент в трактире, в том числе и полицейский. Алексея и Варю расспросили, пришли к выводу, что это заезжие грабители шкодят. Андрюха ничего не мог сказать, словно его стукнули через закрытую дверь, память у него отшибло еще до удара. Скоро приехал и врач. Рану Алексею зашили, дали еще водки и уложили спать.

Жорж прибежал домой. Слуг не было видно, и он сразу прошел к хозяйке, в ее будуар.

— Ну, что? Готово? Мертва? — спросила она. — Нет?! Идиот!

Сбивчиво рассказал ее о происшедшем.

— Ты ни на что не годен. И сразу после этого ты прибежал сюда, а если за тобой следят? Забрить тебе лоб — вот что я с тобой сделаю!

Это его страшно разозлило — ему сломали руку, чуть не сдали в полицию и все из-за этой дряни, из-за его хозяйки. И она смеет еще кричать и угрожать ему! Она боится только за себя. Все, что в нем накопилось — несбывшееся предвкушение убийства, боль и стыд от неудачи (безоружный, пьяный человек легко справился с ним!), осознание своего ничтожества — выплеснулось наружу. И Вера вдруг почувствовала перемену, происшедшую в нем, и испугалась своего зверя, его остановившихся глаз, но ничего уже исправить не смогла. Она сама натаскивала его на человека, подталкивала день за днем к убийству, обещала безнаказанность, и теперь пришла расплата. Этого зверя ей пришлось накормить своей кровью. Его острый нож нашел все-таки свою жертву: он и левой рукой смог вонзить его в мягкую человеческую плоть. Только теперь он не стал разговаривать, а молча нанес удар под сердце. Так, как он предчувствовал, как хотел, так все и произошло, но только с Верой. Он бил хозяйку ножом в живот раз за разом, мстя за свое унижение, наслаждаясь ужасом в ее глазах. Вот так и надо, так он и хотел, чтобы его боялись! Она умерла, даже не вскрикнув. Жорж продолжал наносить удары уже по мертвому телу, забыв о боли в сломанной руке. Потом понял, что Вера мертва, и пожалел, что не овладел ею раньше, пока она еще могла чувствовать. Она с таким презрением смотрела на него, а он использовал бы ее и убил… Он разорвал, разрезал платье и сладострастно, с жадным любопытством осмотрел перепачканное кровью тело. Из узких порезов еще сочилась, пенилась кровь. Даже страх быть застигнутым не помешал ему насладиться видом обнаженного женского тела. Она оказалась не так уж и хороша — ей всегда удавалось выглядеть лучше. Все эти пышные юбки, корсеты и накладки искажали действительность и обманывали его. Но все равно он хотел ее, однако мертвую все же трогать не стал…

Затем вытер свой нож нижней юбкой Веры, открыл ее секретер и взял то, что лежало сверху, — несколько банкнот.

— Тебя я убил бесплатно, а это аванс в счет твоего заказа, — сказал он своей мертвой хозяйке. — Не волнуйся, я сдержу свое слово, даже мог бы и бесплатно это сделать. Эту везучую сучку я все равно достану.

Незамеченный никем, он ушел навсегда из этого дома.