Граф салюки

Анна была рада за Сержа и не удержалась — передала подругам разговор с Львом Абрамовичем. Все три были потрясены. Но если Марина и Ольга были глубоко разочарованы, то Вера, узнав о намерениях графа соединить свою жизнь с Варей, пришла в неописуемую ярость. «Так это все-таки Варя! Ну что же, значит у нее такая судьба — умереть молодой. Может, и к лучшему, что ее не убили до их встречи: Воронцову больнее будет потерять ее снова, и теперь — навсегда!» Дома ее охватил очередной приступ неуправляемого бешенства, да она и не пыталась сдерживать свои эмоции. Первой ей попалась горничная, она безжалостно отхлестала ее по щекам. Служанкам были знакомы приступы хозяйского гнева, и потому все, кто мог, попрятались, старались не показываться ей на глаза. В последнее время она вообще ненавидела всех. Лишь к сыну оставалась ласковой. Дворовым же от нее доставалось.

Срочно она вызвала Жоржа и приказала немедленно покончить с Варей.

— Не появляйся, пока не сделаешь дело. И чем быстрее, тем лучше. Уж я с тобой рассчитаюсь. Я тебя отблагодарю. Если граф увезет Варю к себе, справиться с ней там будет гораздо труднее.

Происходило это накануне Пасхи. «Умрет на Пасху, святой станет», — цинично думала Вера. «Ненавижу, ненавижу!» — билась в голове одна мысль.

Весь праздничный день Жорж караулил у салона. Ему удалось пробраться на чердак дома, что стоял наискосок, и оттуда он следил за салоном Элен. Варя не вышла из дома. Он видел, что там оставался с нею старик, потом приехал граф, после его отъезда он уж хотел попытаться войти в дом, но вернулась Элен, потом приехал молодой парень — Жорж уже знал, что зовут его Алексеем. Выполнить хозяйскую волю в этот день ему опять не удалось. На второй день Пасхи в доме постоянно было много людей, а на улицу Варя по-прежнему не выходила. Жорж напрасно прокараулил до вечера. Сидел на чердаке и размышлял, что за счеты у его хозяйки к продавщице. Чем это та ей так досадила.

А Варе так хотелось скорей уехать с графом, что в этот же день она сложила все свои вещи в саквояж, засунула его подальше под кровать, чтобы Элен случайно не заметила и не начала бы расспрашивать, убрала всю свою комнатку. Все было готово к отъезду. Но она была еще не совсем здорова и из комнаты почти не выходила.

Граф тоже не выдержал трех дней и уже через день вновь прикатил в П., но немного опоздал. В это день Астахов и Элен хотели отправиться за город, взяв с собой яиц, куличей и другой снеди. Магазин еще не открылся после Пасхи, работниц не было. Решили, что и Варе не повредит прогулка, — чувствовала она себя совсем хорошо, а дома сидеть одной тоскливо. Предполагалось закутать ее потеплее, захватить пару толстых пледов. Найти тихую безветренную ложбинку и посидеть, подышать весенним воздухом, пахнущим зеленью и теплой землей. Элен уж начинала ублажать Варю, как свою будущую покупательницу. По случайности, в то же время к Элен заехала попрощаться ее подруга, госпожа Х., уезжавшая погостить в Москву. Ее коляска с чемоданами, закрепленными сзади, стояла у двери. Когда Варя в пальто вприпрыжку спускалась со второго этажа, из своей комнатки выглянул пьяненький истопник Андрюха.

— Ты что, Варюха, уезжаешь? — спросил он, имея ввиду коляску с чемоданами.

— Уезжаю, уезжаю, — радостно отвечала она.

— Куда же?

— Куда-нибудь, где будет тихо и тепло.

— А Элен отпускает тебя?

— Отпускает, отпускает!.. — напевала она.

— Надолго?

— О, очень! Навсегда! Буду там лежать и смотреть на небо, — она не очень задумывалась над вопросами пьяного старика, просто посмеивалась над ним.

И, выбежав на улицу, уселась в коляску Алексея, стоявшую следом за экипажем госпожи Х. Элен в это время простилась с подругой. Сквозь витрину, издали, из дома, подслеповатый Андрюха видел, как груженый экипаж уехал. В нем кто-то сидел. Старику показалось, что это Варя. Из кухни спустился Алексей с корзиной провизии. Андрюха и его спросил:

— Что, Варюха уехала?

— А что это ты так забеспокоился? — Алексей подумал, что речь идет о пикнике.

— И никто не знает куда?

— А что знать-то? Туда, где понравится.

— И хозяйка не знает? Варька-то молодая.

— Да что это ты так разволновался? Она же не ребенок, хочет — пусть едет. Ну все, следи за домом, не пей больше, мы поехали.

— И вы тоже? А вы куда?

— Ну, брат, ты осел, — рассердился Алексей. — На пикник мы едем, закрывай дверь, — велел он.

Андрюха продолжал тупо размышлять: «Как может госпожа отпускать девку, не зная куда? А сами едут на пикники и даже не волнуются о Варьке совсем. То жили, как родные, а то отпускают ее, неведомо куда. Чего ей здесь-то не живется? Не поймешь этих господ». Он прошаркал к двери и задвинул засов. Не успел дойти до своей комнаты, как в дверь застучали. Это приехал Воронцов. Он, не останавливаясь, шел мимо старика.

— Привет, братец. Варя дома?

— Уехала.

— Куда? — граф остановился.

— Никто не знает, куда. Сказала, где будет тепло. На юг, что ль?

— Надолго?

— Навсегда, сказала, теперь будет только лежать, видать, работать не хочет больше, — растерянно сказал Андрюха.

В груди графа все оборвалось.

— Когда уехала? С кем?