Граф салюки

«Невеста» действительно соответствовала «жениху». Окрас только у нее был совершенно другой — белоснежная. Граф и его невеста белоснежная красавица-салюки встретились. Это была чудесная пара.

«Невеста» была готова к встрече, «Жених» был очень нужен ей, и именно сейчас. Не откладывая этого серьезного дела, кобеля и сучку свели. Они явно понравились друг другу. Это было лучшее время для спаривания: у суки шел 10-й день течки. Они вдохнули аромат друг друга и уж не могли нанюхаться. Ах, этот аромат любви… Белоснежка сразу влюбилась, она игриво покусывала Графа за ноги и отводила хвост в сторону, открывая своему возлюбленному все самое сокровенное. Граф понял намек и ответил ей взаимностью. Через час собаки, явно довольные друг другом, тщательно вылизывались, приводя себя в порядок. Семен Семенович был тоже доволен: Граф сделал свое дело на отлично. Теперь оставалось ждать плодов любви. Ему была обещана пара щенков.

Во время Страстной недели, перед Пасхой, в Чистый четверг, все служащие Элен оставили свои прямые обязанности и принялись мыть и чистить весь дом снаружи и внутри: в Чистый четверг вымоешь — весь год чисто в доме будет. Варя помогала Маринке мыть окна снаружи. Повариха пришла пораньше и весь день возилась с куличами, красила яйца. Потом всех работниц отпустили — женщинам нужно было и свое жилье вычистить. Погода в это время была обманчивая: солнышко светило ласково, но ветерок был холодный. Варя так яростно терла стекла, разгорячилась, и ее прохватило ветерком, она простыла. К тому же, в последнее время она все хотела замолить свои грехи и грехи графа, добиться прощения ему у Бога. А чтобы молитвы доходили быстрее, Варя постилась. У Элен не было желания соблюдать строгий пост, оттого готовилась еда не только постная, но и скоромная, и Варе в такие дни приходилось довольствоваться куском хлеба с холодной вареной картошкой или остатками вчерашней постной пищи. С непривычки ослабела и потому легко заболела, теперь вот в самый праздник лежала с температурой.

Магазин и мастерская были закрыты. Елена Павловна сходила в церковь на всенощную, утром подремала пару часов да и собралась в гости к подруге детства. Дом был пуст — одна Варя оставалась в постели да Андрюха, старик-истопник сидел в своей каморке. Рядом с ее кроватью кухарка поставила морс, молоко с медом да освященные кулич, кусок пасхи и яйца.

Воронцов в этот день не утерпел, прискакал пораньше, о болезни Вари он еще не знал, не надеялся застать ее дома и не знал, где будет ее искать: после церкви она могла пойти погулять. Постучал, на всякий случай, в закрытую дверь, уж собрался уходить, да вдруг услышал шаркающие шаги — Андрюха открыл дверь.

— Дома ли Елена Павловна и Варя?

— Хозяйка ушла, будет поздно, сударь, а барышня болеет. Простыла. В четверг на улице девки убирались, а Варька-то все снимала свой жакет — жарко ей было. Вот и прохватило.

— Где ее комната?

— По лестнице наверх, там через кухню пройдешь, сударь, это и есть ее комната. А можно по черной лестнице, так сразу будет ее дверь.

Граф, не дослушав, шел к лестнице.

— Эх, сударь, а грязи-то у вас на сапогах! Девки мыли — мыли весь дом, а вы враз все и затопчете.

И точно, сегодня дороги развезло, графу пришлось спешиться пару раз, на сапоги налипла глина. Он сбросил их.

— Помой-ка сапоги, братец. На вот тебе за работу да и в честь праздника, — протянул он монету Андрюхе.

Потом в одних толстых носках пошел наверх, Андрюха снизу направлял его:

— Вот в эту дверь, сударь, сразу, это, значит, кухня хозяйская, и через кухню, а там на площадке — Варина комната и черная лестница.

Воронцов прошел через кухню и лестничную площадку, постучал тихонько в закрытую дверь, не услышав ответа приоткрыл ее. Варя спала.

— Варенька, — окликнул он.

Она проснулась и с радостным изумлением смотрела на него…

— С великим праздником тебя, — говорил он, подходя к кровати. — Христос воскрес!

— Воистину воскрес, — ответила сонная Варя.

После этих слов полагалось поцеловаться, что граф и сделал. Он наклонился к Варе и осторожно, нежно поцеловал ее, слегка опасаясь ее реакции. Варя то ли вздохнула, то ли всхлипнула. Тогда Сергей Иванович уже смелее обнял ее вместе с одеялом и еще раз поцеловал. Она закрыла глаза и подставила лицо его губам. И он уже не мог сдержаться — стал покрывать ее лицо поцелуями, прижимая ее к себе все крепче. Как так получилось, Варя не знала, вроде бы руки у нее были все время под одеялом, но только в какой-то момент она обнаружила, что тоже обнимает графа, и уже не останавливала его, когда он сбросил с нее одеяло и так нежно и крепко гладил ее всю.

— Как я люблю тебя… О, Варенька, ты точно не гонишь меня? — спрашивал он, а его руки ласкали ее. — Ты не сердишься? — говорил и целовал ее так, что она и не смогла бы ответить.