Граф Платон Зубов

— Не то что смущает. Коли не обидеться, батюшка, сказать тебе хочу. Кто знает, может, и мой совет пригодится.

— Премного благодарен, Марья Саввишна. И думать нечего, как пригодится. Очень вас о нём прошу.

— А коли так, ты, по моему разумению, не с государыни начинай. Без ее помощи не обойтись — и подарков твой братец больше получит, и почет при дворе при такой-то свахе иной. Но тут и тебе неплохо в дела семейные войти. Лишний благожелатель, как высоко ни вознесись, при дворе всегда полезен.

— Да я, Марья Саввишна…

— Погоди, погоди, батюшка, с мыслей не сбивай. Семейство у Вяземских особое. Ты ведь никак Гаврилу Романовича Державина поддержать еще когда потщился.

— Так полагаю, лучше него никто о государыне не писал. Пиит — все говорят — преотменный.

— Вирши, батюшка, виршами. А то тебе сейчас важно, что господин Державин в большом дружестве с господином Васильевым находится и уж не первый год.

— Нешто господин Васильев знатностью располагает?

— Какая знатность! Тут и породы никакой не бывало. Батюшка его приказным при императрице покойной Анне Иоанновне служил. Сынку всего-то и мог помочь в юнкерскую школу при Сенате поступить.

— Немного!

— Э там, батюшка! Неважно, как начать, важно как кончить. Верно, что Алексей Иванович по выпуске сумел занять всего–навсего должность сенатского протоколиста. Тогдашний генерал–прокурор Глебов его и заметить не пожелал, зато как сменил Глебова князь Вяземский, Алексей Иванович сразу в гору пошел.

— Да как протоколиста заметить можно! Сколько их там перьями скрипит.

— Многонько, да один только нашелся, чтобы княгине Вяземской угодным стать. Через нее Алексей Иванович и доверие супруга приобрел. Кабы не княгиня, где ему по лесенке служебной прытко так взобраться. Уж как она его хвалить стала! И ум-то у него здравый, и усерден-то он, и бескорыстен, и в «оставлении нужных бумаг ловок. Вот и стал Алексей Иванович обер–секретарем Сената. Поручение получил составить сборник законов по управлению финансовому. Шутка ли! А там княгиня подсказала, чтобы государыне преподнесли составленный Алексеем Ивановичем, дай Бог памяти, «Свод законов по финансовой части», «Государственную окладную книгу» — по налогам, значит, да «Наставления Казенным палатам» — как налоги взимать следует. Государыня еще говорить стала, мол, Вяземский Вяземским, а настоящий порядок по налоговой части Васильев навел.

— Сумел показаться канцелярист.

— Нет уж, батюшка, о ту пору не простой канцелярист — княгиня любимцу своему невесту подобрала, в собственной семье оставила. Может, и нехороша собой и старовата была сестрица ее двоюродная, княжна Урусова, да только Алексей Иванович спесивиться не стал. За все благодарил и на своем еще как вышел.

— Еще бы не благодарить. А приданое у невесты…

— Бог с ним, батюшка, с приданым. Княгиня так Алексея Ивановича установила, что чего не было, сам добрал и в кратчайшее время. Князь-то годами староват, телом немощен. Чуть что государыне докладывать Алексей Иванович за него приходит. А за хороший доклад — чтобы ко времени да к месту — государыня ни земель, ни душ крепостных никогда не жалела.

— Вот это разговор другой.

— Ой нет, батюшка, все один и тот же. Алексей Иванович ни с кем дружбы не рушил. С самыми маленькими людишками знакомство водил. Вот того же Державина возьми. Уж какие над пиитом твоим тучи сгущались, а Васильев как занимался его делами денежными, так и продолжает заниматься. У Державина деловой сметки никакой, так Алексей Иванович его головой и руками был. И денежки в оборот пускал, и за откупа брался, и земельку прикупал. Державин оглянуться не успел, как богатым человеком стал. Дочку Васильевскую Державин крестил, Марью.

— А Державин-то Васильеву на что? Тем паче под судом он — дай Бог выкарабкаться.

— Э, батюшка, в жизни-то по–разному бывает. Как-никак Гаврила Романович на молочной сестрице великого князя цесаревича женат. Павел Петрович и к ней, и к матушке ее — кормилице своей — куда как благоволит. Не сегодня, так на будущее пригодится. По секрету тебе скажу, Екатерина Яковлевна письма своей родительнице не напрямки, а все через Алексея Ивановича пересылает.

— А Васильев-то не боится государыни прогневать?

— А думаешь, государыня не знает? Нешто бы я от Нее что утаила или другой кто? Тут дело родственное. Государыня наша знает, где спросить, где потачку дать, а там при случае и вспомнить.

— Да мне-то что делать, Марья Саввишна?

— На мой разум, для начала с Державиным потолковать, а уж с Алексеем Ивановичем так всенепременно. Братца расхвалить надо. Про государынину волю между делом помянуть. Алексей Иванович сейчас великая сила. По правде, князь-то совсем негодный к делу стаи. Без рук, без ног, языком еле ворочает. Так Алексей Иванович во всем вместо него. Дело, конечно, твое, но сдается мне, он и приданое для Параши определит. Без него княгиня шагу не ступит.

Царское Село. Екатерина II, А. А. Безбородко.

— Ваше величество! Французский король бежал!

— Бежал! Но куда? Каким образом?