Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Либеральная пресса дружно и единодушно откликнулась на цареубийство. Кажется, не было газеты либерального направления, которая бы в той или иной форме не затронула бы в связи с событием 1 марта вопроса об общественном представительстве, как назревшего и требующего решения. Кампания в печати отчасти была заранее подготовлена. На совещании редакторов и сотрудников демократических изданий «Дело», «Слово», «Отечественные записки» в феврале 1881 г. было решено активно сотрудничать с либеральной прессой, отстаивая идею представительного управления. Либеральные издания были распределены с этой целью между демократическими публицистами.

Наиболее определенно выступила «Страна», возникшая в период «диктатуры сердца» и лишь ненадолго ее пережившая. «Нет иного выхода, — говорилось в передовой газеты, рассуждавшей о событиях последнего времени и политике правительства, — как уменьшить ответственность главы государства, а тем самыми опасность, лично ему угрожающую от злодеев-фанатиков». «Надо, чтобы основные черты внутренних политических мер внушались представителями русской земли, а потому и лежали на их ответственности»⁴⁸⁴. «Стране» вторил «Голос»: «Какое страшное зло — ответственность одного за все то, что могут над многомиллионным народом наделать своекорыстные, властолюбивые, невежественные советники и исполнители! Нет пусть же, если они советуют во вред царю и народу, пусть же несут на себе и всю тяжесть ответственности перед царем и народом»⁴⁸⁵. По словам газеты, дальнейший путь ясен: «должно искать указаний в том, что хотел совершить в Бозе почивший император». «Голос» обнаруживает явную осведомленность о подготовленном Лорис-Меликове проекте, замечая, что правительство Алек-

сандра II поставило цель «приступить к продолжению остановленных крамолой реформ, призвав к содействию общественные силы. Вопрос о формах, в каких это содействие должно было выразиться, назревал в последнее время»⁴⁸⁶.

Однако задуманная широкая кампания, развернувшаяся, по сути, в поддержку проекта Аорис-Меликова, была им самим сразу же пресечена. Министр внутренних дел вынес строгое предупреждение всем изданиям, что «всякое с их стороны нарушение необходимой сдержанности в течение настоящих дней повлечет за собою немедленное приостановление их»⁴⁸⁷. Старавшийся всегда заручиться поддержкой печати, порой даже инспирировавший эту поддержку, Лорис-Мели-ков в решающий для реализации его плана момент по своей инициативе отказывается от такой поддержки с явной целью заслужить одобрение нового царя, внушить доверие к себе. Он спешит доложить Александру III о том, что обуздал печать. Ситуация в печати стала меняться, хотя на протяжении марта еще были отдельные выступления в защиту преобразований и курса Лорис-Меликова. Замолчали и провинциальные газеты, успевшие перепечатать передовые «Страны», «Голоса», «Порядка» за 3 и 4 марта. Между тем накануне заседания Совета министров широкое выступление столичной прессы в поддержку предложений Лорис-Меликова могло бы оказать важное воздействие на еще не сориентировавшегося в обстановке нового царя. Лорис-Меликов, отсекая от себя поддержку печати, оставил поле боя Победоносцеву и Каткову. Затихший в последние месяцы диктатуры голос «громовержца со Страстного бульвара» вновь зазвучал с присущей ему силой. Не без удовлетворения цитировал он свои передовые начального периода кризиса, рассматривая цареубийство как возмездие за политическое легкомыслие. «Московские ведомости» обвиняли Лорис-Меликова не только в потворстве крамоле. «Администраторы заговорили сами языком, если не «Земли и воли», то фельетонов «Голоса». Против зла принимались меры, но какие? — Полумеры, только раздражавшие и возбуждавшие дух единомышленников! Все это породило мнение о «бессилии законной власти»⁴⁸⁸. «На врагов негодовать нечего, от них надо отбиваться», — заключал Катков, призывая сосредоточить негодование на тех, кто им потворствовал. Силу этого негодования Лорис-Меликов и его ближайшие соратники вполне ощутили на заседании Совета министров 8 марта.

193

* * *