Граф Аверин

Поесть в «Еноте» он так и не успел. Заплатить тоже, но эту проблему он решит в свой следующий визит. Голод уже давал о себе знать. Поэтому Аверин решил заехать в пышечную.

Он сделал заказ, а сам отправился в уборную. Галка сидела у него на плече.

Закрыв за собой дверь, он разрешил Кузе сменить форму. И как только тот обратился, тихо произнес:

– Ну?

– Я знаю его запах!

– Вот это отлично. Как ты узнал?

– Я видел, как Владимир облизывает свои пальцы. Он ранил того, другого, во время драки. Я дождался, когда все уйдут, и обнюхал землю – вдруг на нее упала кровь. И нашел! Полизал и теперь могу отличить этот запах от запаха любого другого дива.

– А того, кто в меня стрелял, ты не можешь унюхать, случайно?

– Не-а… – Кузя помотал головой, – вы же не дали его ранить.

– Я не дал тебя сожрать, Кузя. – Бесстрашие и самоуверенность дива начинали нервировать. – Все?

– Ага. Пока все.

– Тогда давай возвращайся.

Кузя снова обернулся галкой и сел ему на плечо.

Надо же… а ведь совсем недавно Аверин как-то обходился без дива.

Правда, раньше и демоны девятого уровня по городу не бегали.

Ворота дома Хмельницких открыла женщина средних лет. Скорее всего, экономка.

– Граф Аверин, – представился он, и она пошла докладывать хозяевам.

И через пару минут пригласила его в дом.

– Добрый вечер, дорогой граф, – поприветствовал его хозяин дома, – чем обязаны визиту?

Аверин вынул жетон Управления.

– Добрый вечер, господин Хмельницкий. Я бы хотел поговорить с вашим сыном.

В разговор немедленно вмешалась элегантно одетая дама, вероятно, мать Николая:

– О господи! Что он опять натворил?!

Аверин решил, что сказать правду будет разумнее всего:

– Он сбил насмерть женщину возле деревни Колтуши. Ее дети в больнице.

– О боже! – Госпожа Хмельницкая вскочила и, размахивая руками, набросилась на мужа: – А ты говорил, что он с девкой сбежал? С девкой, да?

Хмельницкий тоже поднялся, краснея:

– Откуда я знал? Почему он мне не сказал? Зачем подался в бега?! Что за тупость… – Он повернулся к Аверину: – Простите, как вас по имени отчеству?

– Гермес Аркадьевич.

– Гермес Аркадьевич, это ужасная история, просто кошмар. Как так вышло? Он же не был пьян?

– Думаю, нет. Это несчастный случай, он не заметил женщину, выезжая из-за поворота. – Про перегороженное шоссе Аверин пока умолчал. – Прошу прощения, но из вашего разговора я понял, что юноши нет дома. Вы знаете, где он? Или где может быть? Поверьте, я хочу ему только добра.

– Увы, Гермес Аркадьевич. Его нет дома уже четвертый день. Я, грешным делом, думал, что он убежал с девицей, с которой спутался. У нас из-за нее недавно крупный скандал был. Коля заявил, что собирается повести ее к алтарю.

– А вы были против? Почему?

– Она не нашего круга, – заявила Хмельницкая. – Но это ничего, может, мы и стерпели бы, будь это чистая скромная девочка из приличной семьи. Но это вульгарная еретичка из секты! Она испортила всю жизнь нашему сыну. Его уже трижды арестовывали из-за нее! Как мы надеялись, что через пару недель он вернется в Академию и эта дрянь от него отстанет.

– Вы сказали – сектантка? А что за секта?

– Секта… ох, простите, может, вы желаете чаю? – спохватился хозяин дома.

– Нет, спасибо. Но будет лучше, если мы все присядем.

Хозяева вернулись на свои места. Не было заметно, чтобы эти люди врали. Их сын действительно пропал.

– Вы хотели рассказать про секту, – напомнил Аверин.

– Да, – заговорил Хмельницкий, – эта секта, знаете, «Новая воля», может слышали?

Аверин отрицательно помотал головой.

– Они, не поверите, отрицают Господа нашего Иисуса Христа и поклоняются дивам!

– Кому? – удивился Аверин. – Дивам? Серьезно?

– Абсолютно. Они считают, что никаких богов никогда не было. Это все были сильные дивы, и люди приносили им жертвы, надеясь откупиться или обрести защиту. Или богами были колдуны, владеющие, опять же, сильными дивами. И если насчет языческих богов я еще могу согласиться, то вся остальная ересь, которую они несут, просто возмутительна.

– Так, подождите. Ваш сын учится в Академии и поклоняется дивам?

– Это все та девка, – проговорила Хмельницкая, – она его охмурила. Задурила голову так, что он вообще хотел уходить из Академии. Говорил, что колдуны обращают дивов в рабов и это постыдное занятие. Вы же понимаете, какая это чушь? Колдуны – наши защитники от этих тварей! Что должно твориться в голове, чтобы такое нести?

– Не в голове, – пробормотал Хмельницкий и добавил погромче: – Я уверен: наш сын не виноват в аварии. Она наверняка была с ним, если вообще не за рулем. Сам он очень внимательный, он же колдун. Я ведь тоже учился в Академии, но, к сожалению, был отчислен с третьего курса. Не хватило силы и концентрации. Вы не представляете, какая там нужна реакция и внимательность.

Аверин отлично представлял. Но обсуждать это с родителями Коли Хмельницкого у него никакого желания не было. Однако они были правы. Как колдун-выпускник мог настолько опростоволоситься?

– Нет, – медленно проговорил он. – С ним был парень. Друг, по всей видимости.

– А-а-а… Наверняка Ванька Ушков. Он его на сходку в эту секту и притащил!