Граф

Между Священной Римской Империи и Великой Портой в 1557 году шла война. С 1552 года. Но велась она очень ограниченными локальными ресурсами Габсбургов. Сейчас же, Фердинанд стремился сделать важный шаг. Можно даже сказать – ключевой.

Его политическая карьера выглядела очень неплохо. Потому что он, не только в 1556 году стал Императором Священной Римской Империи после отречения брата, но успел отличиться как полководец. В 1529 году войска под его командованием сняли османскую осаду Вены, а в 1547 году разгромили и жестоко подавили восстание в Праге.

Всю свою жизнь Фердинанд посвятил тому, чтобы достигнуть компромисса между католиками и протестантами в Империи. А также консолидировать ее силы для борьбы с османами. И вот сейчас он увидел свой шанс.

– Граф Триполи совершил невозможное! – вновь воскликнул Император. – Один хорошо выверенный удар и страшное чудовище оказалось повержено. Не убито, но тяжело ранено! Это чудо! Настоящее чудо! Еще большим чудом является то, что он совершил это, неся на своей груди крест, на щитах хризму, а на устах молитву. Два года назад граф разбил многократно превосходящее войско магометан в поле. Как крестоносец. Ныне же, как крестоносец, он смог захватить Константинополь. Да – на время. Да – ненадолго. Но, черт побери! Он шел во главе двух сотен бойцов! И город пал! Неужели мы хуже? Я вас спрашиваю! Почему мы – не можем?

Тишина. Никто Императору не отвечал.

– Посему я принял решение, – после паузы продолжил Фердинанд, – объявить Крестовый поход дабы освободить Венгрию. И я призываю всех, в ком осталось хоть толика христианского чувства, присоединится.

Расчет Фердинанда был прост и банален.

Стыд.

Обычный стыд.

Ведь получалось, что какие-то двести воинов из какой-то дикой Московии переплюнули всех в Империи. И если курфюрсты да прочие крупные фигуранты еще могли как-то контролировать свои эмоции, так как были в основной своей массе больше политиками, чем воинами, то вот «рыбки» помельче – нет. Это был прямой вызов.

Кроме того, перспектива захвата Венгрии выглядела достаточно реальной. Ведь османы оказались не в силах ее защищать. В силу сложившихся обстоятельств. А чтобы Рейхстагу и всем остальным лучше думалось Фердинанд подкинул поленьев на разгорающийся костер уязвленного самомнения. И начал перечислять награды Андрея.

Прежде всего он даровал графу Триполи титул князя Антиохии. С простой и банальной целью – застолбить север Леванта за собой. Потому что если Великая Порта рухнет, то у парня будут реальные шансы захватить эти земли. Застолбить, понятно, в теории. Так как переданный титул не подразумевал вассальной зависимости от Священной Римской Империи. Как и прежде врученный ему титул графа.

Кроме того, он даровал ему небольшое владении в Богемии. Настоящее. Материальное. Город Кутна Гора с округой, формируя баронский лен Кутенберг. Как король Богемии.

Некогда богатый город в 1540-е оказался совершенно разорен и пребывал в чудовищном упадке. Поэтому Фердинанд отдал его в лен без всяких сомнений и волнений. Стараясь через это привязать парня к своим землям и себе. Держа в уме перспективу переманивания. Ведь даже в ноль разоренный лен давал Андрею ОЧЕНЬ важную вещь – настоящие владения в Священной Римской Империи и личную вассальную зависимость от Фердинанда, в отличие от эфемерных титулов Святой земли. А значит и защиту от произвола Иоанна Васильевича. Хоть какую-то. Если, конечно, граф примет эту награду.

Но Фердинанд на этом не остановился и объявил перед Рейхстагом, что за заслуги перед христианством, он принимает парня в орден Золотого руна[74]. Награждая, по сути, самым влиятельным и почетным орденом всей Европы. Круче него в те годы не было ничего. Вообще. Строго говоря награждал не сам Фердинанд, а его брат, Карл V, который до своей смерти в 1558 году являлся гроссмейстером ордена. Но сути это не меняло.

Не очень ценные, но достаточно интересные подарки. Во всяком случае для того, чтобы подразнить Рейхстаг и спровоцировать довольно многие силы в его владениях выступить в поход…

Глава 8

1557 год, 29 июля, Тула

Долгая дорога домой наконец-то подходила к концу.

Андрей стоял на носу своего передового ушкуя и с некоторой тревогой смотрел на приближающийся город. Дракон был снять. Викинг закончился.

– Так крепче, воин, сжимай топор, врываясь во вражеский строй. Наш ярл неистов в сечи как Тор. Мы вернулись домой… – тихо прошептал воевода слова из песни Сколота.

Себе под нос.

Но несколько человек, стоявших рядом, скосились на него. Впрочем, лишь на мгновение. После рейда на Истанбул они верили в своего командира абсолютно. Князь-чародей доказал в деле, чего он стоил. Во всяком случае в их глазах. Ведь уходя на юг они думали, что идут на верную и в общем-то бесславную смерть. А вернулись многие. И обрели совершенно невероятную, сказочную славу, расходящуюся могущими волнами по всей округе. Как по морям, так и по степям.

Его люди привыкли к странностям.

Его люди приняли его странности.