Град разящих мыслей

Коллекционеры? Ущербный, мелочный вид, который систематически пытается восполнить себя за чужой счёт, охотно отдаваясь в рабство вещам, именам и воспоминаниям, чтобы ими прикрыть духовную брешь и представить заветную целостность.

Милостыню подают трусливые.

Наше будущее подразумевает нашу смерть. Из солидарности мы требуем смерти всеобщей (конца света).

Смерть близкого тебе человека похожа на утрату собственного зуба и ощупывание языком болезненных последствий.

Строгость засушивает человека. Или – вытачивает из него формочку.

Может ли чёрствый человек испытать стыд за свою чёрствость?

Люди откликаются на патриотизм, чтобы оборонить свои привычки. Погибают во имя привычности. Патриот сражается не за родину, а за любимую память, которую могут осквернить. Истинный враг патриота – всегда чужие привычки. Это война за свою зависимость.

Когда-то земля находилась во владении народа, однако впоследствии и землёй, и народом завладело государство.

Подлинная родина человека – коренной язык его предков.

Сражаться с обожателями труднее, чем с недругами. Приходится сражаться против себя, наперекор победе.

Почитателям лучше бы держать рот на замке в присутствии своего кумира. Если только они не хотят стать ненавистными.

Беда познаётся в друге.

Друзья нужны, чтобы заполнить личную пустоту. Но по достижении некоего предела все они падают в пропасть. И наоборот – чем их меньше, тем в тебе им теснее.

Добавить друга, удалить друга, редактировать друга… создать друга.

Отныне друг  – цифровой объект собственности, чей срок годности измеряется благосклонностью и активностью по отношению к владельцу.

Дружба перешла в количественную сферу. И выглядит как список.

Я проникся серьёзным подозрением к «дружбе» и каждый раз сужаю глаза.

Все мои друзья оказались людьми заурядными – людьми без мечты .

Мы смотрим на звёзды, и они предстают такими маленькими, но всё-таки кажется, что расстояние между нами не столь велико, как говорят. Мы смотрим друг на друга, и вроде бы совсем рядом, вот – я протягиваю руку…

Секрет – наживка скучного человека.

Почему люди так падки на путешествия?

Они устают от себя, от собственной ограниченности, ищут ложного обновления. Самые ярые – и вовсе пусты. Их гонит зависть.

Редкий путешественник отправляется в дорогу вместе с собой. Ещё более редкий несёт своё путешествие, свою удивительность по миру.

Не терплю попрошаек, напрочь лишённых чуда внутри.

Расскажите мне о вашем приключении.

У кого из нас есть Имя? Настоящее Имя, заслуженное жизнью, а не данное при рождении. Настоящее Имя, что отражает нашу уникальность или ключевую черту, а не имя из списка. Настоящее Имя, что обладает собственным голосом, зовущим к себе, а не пустым звуком. У кого из нас есть такое Имя?

Другое лицо – псевдоним  – позволяет не прикрывать первое, сиять сквозь прозрачную маску.

Имя есть суть, мощь и ответственность. Оно дремлет в каждом из нас, ожидая быть произнесённым.

Имя – это вместилище души: иногда сосуд слишком мал, иногда слишком велик, иногда форма его не соответствует содержанию или страдает от трещин. Зачастую имя оказывается пустым, а душа разлита.

Нередко приходится заставлять себя делать то, что нам нравится. Можно устать от того, что нравится, но чтобы заставлять… никогда.

Непротиворечив только мертвец.

Человек – структура костенеющая. Если б человечество не перерождалось, как бы ему осточертело!

Человек есть методичное самозаточение, происходящее до последнего вздоха, и темница в наследство.

От себя бежишь быстрее, если от тебя бегут другие.

Когда все против тебя, ты и сам занимаешь их сторону. Хоть один союзник, но должен быть.

«Он думает только о себе». На самом же деле: «Он не думает обо мне!»

С кем бы мы ни говорили, мы всегда говорим лишь сами с собой.

Хваля, ждёшь ответа.

Встречая людей, что толкуют чужими мыслями, и слова своего не добавляя, задаюсь вопросом: кого хотел услышать? И слушать ли дальше?

Жалкие люди всё равно переведут разговор на себя. Если сказать о них дурно, они будут давать нам шансы до тех пор, пока не будет сказано обратное. После чего начнут клянчить.

Жалкие люди, наделённые жалкой властью, жалки дважды.

При желании указать на недостаток конкретного человека, лучше написать об этом недостатке как о всеобщем. Что, впрочем, будет вернее.

Недостатки приятны, когда им подражают. Ты ими доволен.

Читая критику в адрес «человека», постоянно забываешь, что пишут о тебе. Воспринимаешь себя кем-то, стоящим на расстоянии. Так же и с пишущим.

Мы потому вновь и вновь повторяем свои ошибки, что хотим превратить их наконец в нечто правильное. И восторженно заявить во всеуслышание: «Человек прав всегда!»

Кто всё время «начинает сначала», кто хоть мысль такую допускает, тому никогда не продолжать, никогда не быть всецело.