Грачев — «Центру»

Утром 20 октября 1958 года у Дворца культуры в Варшаве остановилась тюремная машина. Два рослых милиционера вывели из нее сморщенного, дряхлого человека, похожего на облинявшего кота. Это был Эрих Кох — бывший гауляйтер Восточной Пруссии и рейхскомиссар оккупированной гитлеровцами Украины. Палач славянских народов предстал перед польским судом.

Одним из наиболее драматичных моментов на процессе было выступление бывшего разведчика отряда «Победители» Юзефа Курьяты. Польский патриот, рассказав суду о злодеяниях, которые чинили на ровенской земле Кох и его подручные, сообщил:

— За свои преступления Кох был приговорен к смертной казни еще в 1942 году, и совершить возмездие должен был советский разведчик.

— Кузнецов? — спросил председательствующий Эдвард Винькевич.

— Да, Николай Иванович Кузнецов, которого тогда в отряде все знали как Николая Васильевича Грачева, а в Ровно он действовал под видом немецкого офицера Пауля Зиберта.

Услыхав такое, Кох вздрогнул и начал утирать платком с лица и шеи обильный холодный пот. А когда подсудимый немного поборол бивший его от страха озноб, он попросил выпущенную на польском языке небольшую книжку о разведчике Кузнецове. Долго изучал бывший гауляйтер эту книгу, называвшуюся «Где обер-лейтенант Зиберт?». А затем в последнем слове произнес такую смехотворную фразу:

— Прошу высокий суд учесть, насколько я был гуманен, если даже сохранил жизнь советскому террористу…

Да, Эрих Кох был именно той «крупной рыбой», за которой охотилось ровенское подполье. Было предпринято немало попыток совершить покушение на ненавистного сатрапа, но все они оказались безуспешными. Предчувствуя неотвратимость возмездия, Кох все делал для того, чтобы уйти от расплаты. Бетонированный бункер, подземные переходы, проволочные заграждения вокруг резиденции, вышки с пулеметами, сотни секретных агентов — все было брошено на то, чтобы оградить одного из руководителей «великого рейха» от пули патриотов. Казалось, что практически осуществить акцию против рейхскомиссара невозможно.

Несколько попыток предпринял и Кузнецов. По его настоянию в отряде была сформирована группа, которая должна была совершить нападение на рейхскомиссариат. Для этого разведчики надели форму солдат вермахта, обучились немецкому строю, немецким песням, умению владеть оружием врага. Кузнецов лично руководил этим подразделением. Но и от этого плана пришлось отказаться. Очень много риска и очень малая вероятность пробиться через заслоны охраны.

И здесь сами немцы как бы пошли навстречу советским разведчикам. Как-то Валентина Довгер сообщила Зиберту, что получила повестку. Она должна выехать на работу в Германию. Кузнецов немедленно сообщил об этом командованию отряда. Сообщение вызвало большую озабоченность в отряде. Немало поразмыслив над создавшейся ситуацией и заручившись согласием «Центра», пришли к решению объявить Довгер — «фольксдойче» — невестой оберлейтенанта Зиберта, под предлогом ходатайства об освобождении Валентины от отправки в Германию добиться аудиенции у Коха и расстрелять палача в его резиденции.

Некоторые соображения относительно плана операции у Кузнецова были. Все в том же ресторане «Дойчегофф» он познакомился с личным собаководом гауляйтера неким Шмидтом, а через него и с самим адъютантом рейхскомиссара гауптманом Бабахом. Оба падкие на деньги и угощения, они стали «близкими друзьями» Пауля Зиберта. Бабах буквально не отходил ни на шаг от «героя-фронтовика». Столь чрезмерная привязанность адъютанта чуть было не повлекла для Кузнецова весьма опасные последствия. Как-то гауптман предложил Зиберту отправиться купаться на реку. Казалось бы, пустяковая прихоть нужного человека, в которой ему никак не откажешь, но принять приглашение Кузнецов не мог. Раздеться перед гитлеровцем было равносильно провалу разведчика. Ведь никаких шрамов от тяжелого ранения под Курском на теле у него не было.

Что делать? Быстро оценив ситуацию, Грачев нашел довольно простой выход из создавшейся, казалось бы, безвыходной ситуации.

— Благодарю вас, гауптман, за любезное приглашение. В такой душный день я бы с удовольствием отправился купаться. Но у меня нет с собой плавок. Так что отложим до следующего раза…

Так вот этот самый Бабах и составил Паулю Зиберту протекцию у шефа.

К операции Кузнецов готовился с особой тщательностью, обдумывая все до мелочей.

Кузнецов собирался стрелять в Коха в его кабинете во время аудиенции.

План был простой. Кузнецов входит в кабинет, приветствует гауляйтера, подходит к столу, выхватывает пистолет и стреляет. Перед тем как выйти, чтобы ехать к Коху, Кузнецов предлагает Вале:

— Посидим перед дорогой.

Это последняя подготовка. Кузнецов мысленно представляет себе все, что вскоре произойдет, шаг за шагом. Вот он входит в кабинет Коха, вскидывает руку: «Хайль!», быстро идет к столу. Кох что-то спрашивает. Но Кузнецов не слушает. Он опускает руку в карман брюк и…