Грабители

Лутц захотел немедленно напиться «живой влаги», однако Жак его остановил, потребовав, чтобы Тони бросил в походный стаканчик таблетку дезинфектора. Тони подчинился, и каково же было его удивление, когда из казалось бы прозрачной воды стали материализовываться мутноватые сгустки, которые постепенно обретали форму пиявок.

— Ну пей, чего смотришь, они теперь безопасные, — сказал Шапиро.

— Нет, что-то не хочется, — покачал головой Тони и выплеснул воду обратно.

— Что это за река, Хосмар? — спросил лейтенант.

— Большая река.

— Просто Большая река, и все?

— Да. Большая река — граница тургана Мадраху и тургана Швиборда, — важно произнес Хосмар, словно он сам нарисовал эту границу.

— Эй, а вон плот! — углядел Лутц торчавшие из-за прибрежных кустов бревна.

Жак подошел ближе и действительно увидел большой плот, связанный из толстых бревен. На его середине был искусно сложен очаг из камней, обмазанных обожженной глиной. Рядом с очагом стоял шалаш. Он был полуразрушен, однако восстановить его не составляло труда.

— Эта река, насколько я понимаю, течет к морю, — сказал Жак. Сказал и тут же вспомнил записи Василия.

Карта Энно-Вайс сама нарисовалась у него в мозгу.

Выходило так, что самым правильным было сесть на плот и плыть себе по течению до самого моря, а если повезет, то и до острова. С другой стороны, полковник Вильямс, Саломея и остальные могли нуждаться в нем, а ежели он уплывет к морю…

Жак вздохнул. Ему предстояло сделать нелегкий выбор.

— Озабочены нашим дальнейшим маршрутом, сэр? — поинтересовался Шапиро.

— Да, Ральф, думаю, что лучше — спускаться к морю или попытаться отыскать наших.

— Не мучайте себя, сэр. На том берегу ответ на ваш вопрос.

Монро посмотрел туда, куда указал Ральф, и увидел не менее полутысячи солдат — больших и малых граху, которые только и ждали, чтобы кто-то ступил на их территорию.

— Они надеялись, что мы сами попадем к ним в лапы, — сказал Тони Лутц и, подняв винтовку, тщательно прицелился.

Раздался выстрел, и один из солдат Швиборда упал.

— Прекрати, Лутц! — запоздало крикнул Монро. — Всем на землю!

Хосмар отреагировал скорее остальных и с размаху впечатался лицом в прибрежный мох, его шапочка каким-то чудом удержалась на голове.

Залп из пяти сотен ружей накрыл весь берег, и земля загудела от злого дождя.

Вода реки вскипела белыми фонтанами, от кустов полетели посеченные ветки, а Ральф, в опущенном на глаза шлеме, выкрикивал непотребные ругательства, поминая Лутца и его родственников.

Наконец обстрел прекратился, однако Жак и остальные продолжали лежать до полного выяснения обстоятельств.

Лутц, как самый виноватый, выполз на открытое место — в разведку и вскоре вернулся, бесстрашно шагая в полный рост.

— Все в порядке, они уже ушли — строем, как новобранцы.

Едва Лутц произнес эту фразу, как Шапиро подсек его ногой и Тони грохнулся наземь.

И в ту же секунду над водной гладью пронеслось несколько дольтшпиров, издавая едва слышимый звук рассекаемого воздуха.

Дольтшпиры ушли вниз по течению и больше не показывались.

67

Вода тихо плескалась о бревна плота, мимо беззвучно проплывали укрытые сумерками прибрежные кусты, а Жак лежал на подстилке из травы и смотрел в небо, где начинали появляться первые звезды.

Это было чужое небо, и вокруг был чужой мир. Оттого и лежала рядом винтовка — по правую руку.

Ральф и Тони спали в обновленном шалаше, а Хосмар сидел на руле, подправляя плот длинным веслом и заставляя его держаться на середине реки.

Монро ощущал необыкновенное спокойствие. Такое чувство раньше он испытывал очень редко, да и то лишь в привычной обстановке. Например, когда приезжал в отпуск к родителям.

Ему нравилось закрываться в своей комнате и вот так же лежать на тахте. А еще сидеть у окна и наблюдать за тем, что происходит на улице.

Где-то ударила хвостом рыба, из темноты крикнула птица, и снова тихий плеск волн и равномерное движение к морю, к острову, к возможному возвращению домой.

Монро достал рацию и нажал кнопку вызова.

В ответ — тишина. Ни шороха, ни треска, свидетельствующего о плохой связи. Связи не было никакой.

«Значит, с ними покончено», — подумал Жак, и эта мысль была совершенно нейтрально окрашена — ни хорошо, ни плохо.

Монро приходилось слышать рассказы о солдатах, потерявших окраску своих мыслей. Это были люди, опустошенные войной, ежедневным риском и убийствами. Правда, такое происходило только с ветеранами, длительное время пребывавшими в пекле.

«Что ж, наверное, я слабее других, если мое душевное онемение пришло столь быстро», — размышлял Жак.

Заскрипела уключина рулевого весла; Хосмар налег на него всем телом, поскольку река делала поворот. А за поворотом появилось облако, светившееся зеленоватым светом. Монро уже видел несколько таких феноменов.

Поначалу он принял его за выброс подземной плазмы, как на Тексасе или Пачевоте, но оказалось, что это рой светящихся фосфоресцирующих насекомых — только и всего. Излучая свет, мошки теряли последние силы и опускались на воду, где их ожидала нетерпеливо бьющая хвостами рыба.

Из шалаша выбрался Тони. Он широко зевнул и потянулся, а потом опустился рядом с Жаком: