GR: Полное руководство по разработке государственно-управленческих решений, теории и практике лоббирования

В рамках изучаемого нами вопроса значительный интерес представляют работы американского политолога У. Домхоффа. Его первая книга «Кто управляет Америкой?» (1967) целиком посвящена обоснованию тезиса о стратегической роли «господствующего класса» в механизме принятия решений в современных законодательных и исполнительных институтах США[68]. Согласно его оценке, «господствующий класс принимает и навязывает массам все важнейшие решения по экономическим, социальным и политическим вопросам», причем содержание этих решений отражает «главным образом интересы владельцев и менеджеров крупнейших корпораций и банков».

В книге «Высшие круги и правящий класс в Америке» (1970) Домхофф исследует сплоченность правящего класса США, проявляющуюся, в частности, в создании им аристократических частных клубов, куда допускаются лишь «избранные». Важнейшие для страны решения по политическим, экономическим и иным вопросам сначала зреют и обсуждаются в кулуарах подобных элитных клубов и лишь затем проводятся через соответствующие буржуазно-демократические инструменты, становятся достоянием общественности. Таким образом, массы видят только внешнее действие политики, в процессе которого лишь «озвучиваются» решения, принятые действительной элитой в кулуарах. Именно в интересах правящего класса и осуществляется внутренняя и внешняя политика США независимо от смены администраций[69].

В 1978 г. Домхофф выпускает книгу «Кто действительно правит?», в которой он вторично, вслед за Р. Далем исследовал распределение власти в г. Нью-Хейвен. Домхофф раскритиковал Даля за то, что тот в своем исследовании жестко разделил экономическую, политическую и социальную элиты. Изучая членство в городских престижных клубах, Домхофф показал, что большинство членов экономической элиты города являются в то же время и членами элиты социальной, делая вывод, что реальная власть в городе в руках представителей господствующего класса[70].

Блестящая критика неомарксистами современного капиталистического общества позволяет нам более адекватно оценивать роль корпораций (влияние которых за последние десятилетия многократно выросло, приобретя глобальные масштабы) в современном лоббистском процессе, а также исследовать те манипулятивные технологии, которые ими используются для формирования необходимого общественного мнения. Приведенные нами в работе многочисленные кейсы[71], основанные на полевых исследованиях, наглядно покажут, что корпоративные структуры, способные привлекать обладающих наибольшими ресурсами лоббистов, активно используют политическую власть для достижения своих коммерческих целей, изменяя федеральное законодательство, систему налогообложения, таможенно-тарифную политику, блокируя антимонопольные расследования и пр. Влияние корпораций на государственную «регуляторику» (политику государственного регулирования. – Прим. ред.) в своих интересах приводит к серьезным изменениям в условиях ведения бизнеса в отрасли, что вынуждает мелких игроков уходить с рынка, а вся риторика о «поддержке предпринимательства» и «развитии малого бизнеса» в большинстве случаев оказывается тщетной. Проблема неравенства в возможностях информирования о своих позициях органов власти, в результате которой одни заинтересованные группы могут, а другие только имеют возможность оказывать реальное воздействие на власть, положило начало тому, что Г. Макконнелл назвал самой серьезной и трудной из проблем американской демократии. Существует возможность доступа к власти любой сплоченной и решительной группы, – отмечал он, но некоторые группы используют эту возможность с большей эффективностью, чем другие; более того, некоторые вообще не способны воспользоваться этой возможностью[72].

КОРПОРАТИВИСТСКАЯ ТЕОРИЯ И ЛОББИЗМ

Один из основоположников корпоративизма, американский исследователь Ф. Шмиттер, так характеризует сущность корпоративистской модели: «Корпоративизм можно определить как систему представительства интересов, в которой основные составляющие организованы в ограниченное число отдельных, обязательных, неконкурирующих, иерархически упорядоченных и функционально дифференцированных категорий, признанных и зарегистрированных (если не созданных) государством и наделенных представительской монополией внутри этой категории в обмен на осуществление контроля за отбором лидеров и выражение требований и поддержки»[73].

Российский политолог С. Бойко приводит следующие отличительные черты корпоративистской модели[74]:

 она подчеркивает активную роль государства в функционировании системы представительства интересов: государство – не арбитр, а «центральный игрок», который отбирает из множества групп интересов достаточно узкий круг тех, кто допускается к участию в принятии решений. Более того, государство порой создает новые группы или по меньшей мере иерархически упорядочивает избранных;