меблированная комната в западной части 8-й авеню в сердце Манхэттена. На раскладушке лежит Мужчина в мятом белье, с трудом просыпающийся и издающий звуки, характерные для того, кто рухнул «в койку», будучи очень пьяным. Женщина сидит у единственного окна, ее силуэт слабо очерчен на фоне неба, чреватого сильным дождем. В руках Женщины стакан с водой, откуда она изредка отпивает, дергаясь, будто птичка. У обоих измочаленные молодые лица, похожие на лица детей из голодающей страны. В их речи чувствуется некоторая вежливость, что-то вроде некоторой формальности, как бывает между двумя одинокими детьми, которые хотят стать друзьями, и все-таки возникает ощущение, что они уже долго живут в такой вот интимной ситуации и нынешняя сцена между ними — это всего лишь повторение того, что повторялось уж столь часто, что правдоподобное эмоциональное содержание (скажем, упрек, скажем, угрызения совести), совершенно износились и не осталось уж ничего, кроме принятия чего-то безнадежно неизменного в их отношениях.
Драматургия / Драма18+Теннесси Уильямс
Говори со мной словно дождь и не мешай слушать
Сцена: меблированная комната в западной части 8-й авеню в сердце Манхэттена. На раскладушке лежит Мужчина в мятом белье, с трудом просыпающийся и издающий звуки, характерные для того, кто рухнул «в койку», будучи очень пьяным. Женщина сидит у единственного окна, ее силуэт слабо очерчен на фоне неба, чреватого сильным дождем. В руках Женщины стакан с водой, откуда она изредка отпивает, дергаясь, будто птичка. У обоих измочаленные молодые лица, похожие на лица детей из голодающей страны. В их речи чувствуется некоторая вежливость, что-то вроде некоторой формальности, как бывает между двумя одинокими детьми, которые хотят стать друзьями, и все-таки возникает ощущение, что они уже долго живут в такой вот интимной ситуации и нынешняя сцена между ними — это всего лишь повторение того, что повторялось уж столь часто, что правдоподобное эмоциональное содержание (скажем, упрек, скажем, угрызения совести), совершенно износились и не осталось уж ничего, кроме принятия чего-то безнадежно неизменного в их отношениях.
Мужчина (хрипло): Который час?
Что, лапуля?
Женщина: Воскресенье.
Мужчина: Я знаю, что воскресенье. А вот час-то который? Ты никогда часы не заводишь.
Детский голос: Дождик, дождик, перестань!
Мужчина
Надеюсь, не разменял мой чек по безработице. А где мои шмотки? Посмотри по карманам, есть там мой чек?
Женщина: Ты вернулся, когда меня не было — как раз тебя искала. Взял чек и оставил записку, которую я не разобрала.
Мужчина: Не разобрала записку?
Женщина: Только номер телефона. Я туда позвонила, но был такой шум, что ничего и не услышала.
Мужчина: Шум? Здесь?
Женщина: Нет. Шум там.
Мужчина: Где это там?
Женщина: Не знаю. Кто-то сказал: «Давай, приезжай» и повесил трубку, а потом все время было занято.