Готы

«Когда же высыпавшие несчетными отрядами варвары стали опрокидывать лошадей и людей, и в этой страшной тесноте нельзя было очистить места для отступления, и давка отнимала всякую возможность уйти, наши в отчаянии взялись снова за мечи и стали рубить врага, и взаимные (курсив наш. – В.А.) удары секир (уважаемый читатель, вероятно, обратил внимание на наличие такого типично германского оружия, как боевые топоры и у “варваров”, и у “римлян”, по большей части – тех же “варваров”. – В.А.) пробивали шлемы и панцири. Можно было видеть, как варвар в своей озлобленной свирепости с искаженным лицом, с подрезанными подколенными жилами, отрубленной правой рукой или разорванным боком, грозно вращал своими свирепыми глазами уже на самом пороге смерти; сцепившиеся враги вместе валились на землю, и равнина сплошь покрылась распростертыми на земле телами убитых. Стоны умирающих и смертельно раненых раздавались повсюду, вызывая ужас. В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти…»

Исход битвы окончательно решила готская конница, которая «вернулась (на поле боя. – В.А.) с Алафеем и Сафраком во главе вместе с отрядом аланов. Как молния появилась она с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути» (Аммиан).

Описание Аммианом Адрианопольской резни не дает нам общей картины построения войск противоборствующих сторон и хода сражения. Но из него явствует, что римское войско было окружено, отрезано и заперто на холмистой местности. В результате безмерной переоценки августом Валентом своих собственных сил и фатальной недооценки им сил противника. Единственным римским военачальником, предостерегавшим злополучного императора от недооценки готов и их военного могущества, был «магистр эквитум» (начальник конницы) Виктор, сармат по происхождению, типичный «федерат». «Варвару» Виктору, поседевшему на римской службе (именно он активно участвовал в «челночной дипломатии» перед заключением «тильзитского» мира с Атанарихом посреди полноводного Истра), наверняка не раз приходилось иметь дело с готами и своими соплеменниками-сарматами, союзными готам. Поэтому он настоятельно советовал императору, взяв готский стан в окружение, дождаться подкреплений из западной половины империи, которые обещал прислать август Запада Грациан. Но август Валент и окружавшие его льстецы, уверенные в легкой победе, сочли сарматского «федерата» пораженцем, если не тайным ренегатом, и, вопреки всем предостереженьям осмотрительного Виктора, перешли в гибельное для римлян наступление, забыв древнее правило римских стратегов: никогда не пренебрегай противником, каким бы ничтожным и слабым тот ни казался.

Судя по всему, римляне ошибались и в оценке численности готского народа-войска. По недостоверным донесениям лазутчика, готов было не более 10 000. Эта ложная разведывательная информация (если не прямая «деза»: возможно, лазутчик был готом или иным ненавистником империи вообще либо императора Валента в частности) укрепила уверенность августа Нового Рима в конечном успехе. Значит, у римлян было под Адрианополем не меньше 12 или 15 тысяч опытных бойцов, хотя и спешно набранных из разных легионов. Готов же, коль скоро они обладали в действительности подавляющим численным превосходством и смогли нанести опытным легионерам сокрушительное поражение, было, по меньшей мере, тысяч 30, если не все 40, – весьма внушительная военная сила для той эпохи римской истории, в которую, по оценкам историков, во всей Европе, включая «Скатинавию», насчитывалось не больше 6 миллионов германцев. В отличие от Иордана и некоторых его современников, чуждых военному делу и в армии никогда не служивших, непомерно преувеличивающих численность тогдашних армий, профессиональный военный Аммиан, ветеран множества кампаний, как раз в данном вопросе вполне достоин доверия.