Читаем Гостомысл полностью

— И хитрый же ты, Лисий хвост!

— Корабли идут с моря! — крикнул дозорный с ладьи.

Лисий хвост опять похлопал Ворона по плечу, подтолкнул его и сказал:

— Ну, давай, иди скорее, видишь — князь уже возвращается.

— Все сделаю, хозяин, как велел! — весело сказал приказчик и взбежал на борт ладьи.

Гребцы тут же убрали трап и оттолкнули ладью от причала. Лисий хвост с удовлетворением смотрел, как ладья неторопливо пошла по реке.

Когда ладья скрылась за поворотом, Лисий хвост увидел вышедших встречать князя городского главу Богдана и лучших людей города.

Первые среди них: старшина кузнечного ряда Громыхало (рост под два метра, черные волосы, черный глаз, бородатый, суровый до черноты, гордый — знает себе цену и своим мастерам — кузнечных дел мастера всегда в почете); старшина гончарного ряда Крив (толстый, лицо круглое и румяное, только один глаз косит — подбили в молодости, когда пытался соблазнить чужую женку); Четвертак — старшина кожного ряда; Доброжир Тишила, и другие богатые люди.

Лисий хвост подошел к ним и поприветствовал:

— Добро ли ночевали, господа старшины?

— Будь здрав, Лисий хвост! — в ответ поприветствовали старшины.

— Однако князь с победой возвращается — вон судов сколько много, — сказал Богдан.

Пока они разговаривали, флотилия уже приблизилась настолько, что уже можно было различить знамена на мачтах.

Первым разглядел необычные знамена зоркий Лисий хвост. Разглядел и почувствовал, как по спине пробежал озноб.

— Однако это не княжеские знамена, — неуверенно сказал он.

Остальные старшины принялись вглядываться в знамена подходящих кораблей.

— Это разбойники! — наконец воскликнул Богдан, и старшины толпой бросились к городу.

Кормчие, оказавшихся у причала стругов и ладьей, не теряя времени, также стали уводить корабли от причала.

Вскоре причал оказался пуст.

Заперев ворота, старшины отдышались.

— Где Богдан? — спросил Лисий хвост, озирая старшин.

Старшины оглянулись — Богдана и в самом деле нигде не было видно.

— Однако нет Богдана, — констатировал Доброжир.

— Богдан сказал, что заболел. Он ушел домой и его не будет, — сказал Крив.

— И когда же он успел заболеть? — возмущенно спросил Доброжир.

— И хороши же у нас дела — враг у ворот, а у нас нет городского главы, — многозначительно проговорил Лисий хвост.

— Надо найти Богдана, — сказал Доброжир.

— Некогда искать его, —- сказал Лисий хвост.

— Тогда надо другого избрать главу, — сказал Доброжир.

— Вот ты и берись за это дело, — сказал Лисий хвост.

— Почему я? — спросил Доброжир.

— Потому что ты самый умный среди нас, — сказал Лисий хвост.

— Да, Доброжир, берись за это дело, — поддержали Лисьего хвоста другие старшины.

Многие из рядовых старшин мечтали попасть на должность городского главы.

Завидная это должность, — городская казна в руках, да и власть — дело денежное.

Но только в мирное время.

А в случае войны городскому главе не позавидуешь, — все заботы об обороне города лежат на нем. И ответ придется держать перед горожанами в случае неудачи. А спрос будет строг.

Об этом подумал каждый из старшин, поэтому и постарался свалить с себя ответственность.

А Доброжиру деваться уже было некуда.

— Ладно, буду городским главой, — неохотно проговорил он.

Старшины повеселели.

— А где мы возьмем воеводу? — спросил Доброжир. — Бояр в городе не осталось.

— Между прочим, Медвежья лапа в городе, — сказал Лисий хвост.

— Но он болен, — сказал Тишила.

— Ну и что, — пусть подскажет, что нам делать, — сказал Лисий хвост.

— Нечего к нему ходить, мы все равно не удержим город, — сказал Доброжир.

— Почему? — спросил Громыхало.

— Потому что воинов нет в городе, — сказал Доброжир.

— А в кремле? — спросил Громыхало.

— В кремле не больше десятка воинов из числа молодежи и стариков. Они город не спасут, — сказал Доброжир.

— И что ты предлагаешь? — спросил Лисий хвост.

Доброжир замялся.

— Говори, — потребовал Громыхало.

— Воевать у нас некому, в таком случае остается только сдать город, — сказал Доброжир.

— Что ты говоришь, они же разграбят город! — возмутился Четвертак.

— А мы заплатим им выкуп, — сказал Доброжир.

— А кто же будет платить? — спросил Лисий хвост.

— Горожане, конечно! — сказал Доброжир.

— И все же надо сходить к Медвежьей лапе, — задумчиво проговорил Лисий хвост.

— Зачем? Он нам все равно ничем не поможет, — сказал Доброжир.

— Все равно надо сходить, — поддержал Лисьего хвоста Громыхало.

Другие старшины кивнули головой, — надо сходить.

— Ладно, — неохотно согласился Доброжир. — А кто пойдет?

— Ты же теперь городской глава, значит, ты и пойдешь, — сказал Лисий хвост.

— Один не пойду, — сказал Доброжир.

— Я с тобой пойду, — сказал Лисий хвост.

— И Тишила с вами пусть идет, — сказал Громыхало.

<p>Глава 24</p>

Медвежья лапа мрачно наблюдал из окна, как чужие корабли медленно приближаются. Над городом нависла зловещая тишина.

Наконец в коридоре послышался шум быстро идущих людей, и в комнату вошли три человека.

Это были старшины: Лисий хвост, Доброжир и Тишила.

— Будь здрав, Медвежья лапа! — поклонились они боярину.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза