Гостомысл

Воевода принимал дружинников в гридницкой на первом этаже дворца.

Посредине комнаты стоял стол, за ним по-хозяйски устроился Стоум с суровым видом.

За спиной воеводы на стене устроены полки. Полки завалены свитками и берестовыми книжками с текущими записями.

Под полками у окна пристроился писарь, — он записывал все задания воеводы: кому и что тот поручил. При необходимости писарь напоминал о данных заданиях.

Дружинники, имевшие задание или желающие получить задание, заходили в комнату и ожидали своей очереди предстать перед воеводой на лавках у засаленных стен.

— Ну, я пошел к воеводе доложить о выполнении поручения, — сказал Вадим и ушел.

Девятко остался. Он задания не имел и пока иметь не хотел, поэтому ему не было нужды заходить в гридницкую.

Получив предупреждение от брата, Девятко задумался — к нему вновь вернулись старые сомнения.

Князь Буревой был знаменитый воин: в походы ходил часто и всегда удачно, окружающие племена платили дань небольшую, но зато многие племена желали находиться под защитой непобедимого князя. Потому дружина имела хорошую добычу. Но рано или поздно происходит то, что должно случиться — старый лев промахивается. Промахнулся в конце концов и Буревой.

Девятко не считал, что в этом был виноват он. Разведка и у других бояр не всегда удавалась. Князь Буревой был отважен, но обычно осмотрителен, поэтому раньше и не терпел поражений.

А что касается Гостомысла... Юный князь встал во главе дружины в самое худшее время, каким оно могло быть. Отец потерпел поражение и умер. Он оставил плохое наследство, а Гостомыслу теперь приходится вкушать плоды поражения.

Положа руку на сердце, Девятко не верил, что неопытный мальчишка, хоть он и зовется князем, сможет прогнать данов из города.

Как сообщали купцы, разбойники по всему миру покоряли земли, изгоняли старых королей и садились на их место. А после того, как весной данам, разбившим дружину князя Буревого, придет подмога, их никакой силой невозможно будет прогнать.

Тем более с той, что была у Гостомысла.

Девятко с усмешкой взглянул на молодежь, бестолково махавшую деревянными мечами.

«Этим неумехам только с курями воевать. А старых воинов на пальцах легко было пересчитать. Нет, с такой дружиной серьезной битвы не выиграешь!» — подумал Девятко и пожалел, что не ушел от Гостомысла, когда от него уходила старая дружина.

Конечно, уходить из дружины, к которой привык, не так легко, хотя Девятко и не особенно дружил со своими товарищами, но и воевать с ними ему не очень хотелось. Впрочем, в этом особой трагедии Девятко не видел, — профессиональные воины, как он, нужны любому князю... или конунгу. Разбойникам еще больше нужны воины: в войне со словенами они взяли только один город, правда, важный, а потеряли немалое число воинов. Но до весны еще так далеко...

«Надо уходить скорее от Гостомысла», — подумал Девятко и решил все же зайти в гридницкую.

Он зашел в комнату, сел на лавку и стал ждать, когда воевода обратит на него внимание. В углу комнаты горела печь, и в комнате было душно, поэтому Девятко расстегнул кафтан.

Через минут десять Девятко почувствовал, как его толкают в бок.

— Иди к воеводе!

Девято встрепенулся, — оказывается, занятый своими мыслями, он и не заметил, как дошла его очередь предстать перед воеводой, — он поднялся и быстро прошел к столу.

Стоум поднял на дружинника глаза из-под нахмуренных бровей.

Девятко не понравился этот взгляд, — в упор глядели тяжелые подозрительные глаза, словно копье приставлено к груди.

Девятко почувствовал, как по его спине невольно пробежали мурашки, и в его голове снова всплыло предупреждение Вадима.

Видимо, испуг отразился на лице Девятко, потому что Стоум спросил:

— Девятко, ты болен, что ли?

— Да-да-да! — закивал головой Девятко.

Стоум еще больше нахмурился и сказал:

— Ну, так иди домой лечись.

Девятко подумал, что Стоум всегда относился к нему неприязненно, и потому если он начнет расследование, то припомнит Девятко все грехи, не постыдится приписать и тех, что нет.

Юный князь не станет устраивать открытый суд над дружинником.

Дружинник за дружинника стоит, и так как недавно Гостомысла покинула большая часть отцовской дружины, а оставшиеся еще не поверили в авторитет молодого князя, то лишний раз возбуждать против себя старых дружинников молодому князю опасно.

Но то, что не сможет сделать князь, легко сделает коварный Стоум, — с опальным дружинником он разделается без всякой огласки.

«Да, — подумал Девятко, — надо уходить, пока Стоум не начал расследование».

Девятко не уходил, и в глазах Стоума промелькнуло удивление.

— Тебе чего еще надо? — спросил он.

Девятко склонил голову и сказал:

— Воевода Стоум, я прошу разрешения уехать в город. У меня там дом. А тут живу, как петух на жердочке. Я заболел, и некому даже поднести воды.

Просьба Девятко оказалась для Стоума неожиданной. Он хмыкнул, подергал ус. Наконец спросил:

— Но там же даны. Им не понравится, что дружинник словенского князя живет в городе.

Девятко обрадовался, — хитрый Стоум не понял его замысла. Чтобы скрыть свою радость умышленно громко и печально вздохнул и сказал: