Госпиталь брошенных детей

– Марджери помогает вам?

– Нет.

– А я могу помочь?

Я стояла в тупом молчании. Это были простые слова, но я была непривычна к ним.

– Не знаю, сэр.

Он коротко взглянул на Марджери и повернулся ко мне:

– Прошу вас, пройдите в мой кабинет.

Оставив женщину трястись от смеха, как потревоженное мясное желе, я последовала за ним в небольшую комнату, и он закрыл дверь. Она была похожа на другие комнаты, где я сидела раньше: теплая, ярко освещенная и деловая. Несмотря на высокий потолок, пространство было вполне уютным, а мраморный камин источал приятное тепло. На стене висели картины с морскими сценами и сельскими пейзажами, а ковер целиком застилал пол. Мне с трудом верилось, что можно работать в такой прекрасной комнате; я предпочла бы жить здесь.

Мужчина обошел вокруг стола и уселся.

– Меня зовут доктор Мид, – представился он. – Я работаю здесь в качестве детского врача. Мой отец – один из основателей госпиталя.

Раньше я никогда не встречалась с настоящим врачом, но подумала, что будет невежливо говорить об этом.

– Меня зовут Бесс, – сказала я.

– Вы являетесь матерью одного из здешних детей?

– Откуда вы знаете?

– Вы пришли без ребенка, и вы здесь не работаете. Сегодня вечер вторника, никто не взял ваш плащ… так что считайте это осведомленной догадкой.

Я улыбнулась.

– Последний раз я побывала здесь в воскресенье, сэр.

– Разрешите предложить вам немного выпить. Сядьте и расскажите, какого ребенка вы собираетесь забрать. У вас есть регистрационный номер?

– Я помню его. – Мой язык прилипал к нёбу, и только теперь я поняла, как мне хочется пить. – Я принесла ее сюда шесть лет назад, когда ей был один день от роду, а на следующий день ее забрал кто-то, представившийся моим именем. Я знаю, что это звучит безумно, но я не лгу. И я не сошла с ума, – твердо добавила я, слишком поздно осознав, что это тоже можно было рассматривать как признак безумия. – Я хочу выяснить, к кому она могла попасть.

Голубые глаза доктора могли показаться холодными у некоторых людей, но только не у него. Он прищурился, как это сделала Марджери, но без враждебности и недоверия. Он как будто пытался надлежащим образом оценить меня.

– Бренди подойдет?

Прежде чем я успела ответить, он подошел к низкому буфету перед очагом и достал графин и два бокала. Поставив их на стол, он налил в оба на дюйм золотисто-коричневой жидкости и протянул мне один. Я понюхала: запах был густым, мощным и пряным. Это был мужской напиток, но не для таких мужчин, которых я знала, – это был напиток для врачей, юристов и капитанов. Для таких мужчин, как Дэниэл. Какое-то время я смотрела на бокал, словно ожидая найти разгадку. Потом проглотила жидкость, которая обожгла мне горло и моментально согрела пустой желудок. Мои глаза заслезились, и я заморгала.

– Полагаю, вы уже рассказывали кому-то здесь то, что сейчас рассказали мне? – спросил доктор Мид.

Я кивнула.

– Мистеру Симмонсу, сэр. Он сказал, что я ошиблась.

– И он попросил вас уйти?

Я кивнула. Последовала задумчивая пауза.

– А отец ребенка? – спросил доктор Мид. – Он мог?

– Он умер.

– Вы точно знаете об этом?

– Да.

– Вы не были супругами. – В его голосе не было и тени осуждения.

– Нет. Он умер до того, как она родилась.

– У вас есть семья? Мог кто-то из родственников забрать ее?

– Только брат и отец, и никто из них не забирал ее. Моя мать умерла.

– Старшие родственники?

Я пожала плечами.

– Все они давно умерли.

Доктор Мид пригладил волосы и уперся локтем в стол. Его руки были изящными, как у женщины. За его ровной доброжелательностью я угадывала сосредоточенную работу мысли, когда он рассматривал идею или догадку, а потом отвергал ее.

– У вас есть кто-нибудь… как бы это сформулировать? Человек, который хотел бы отомстить вам? Скажем так: враги или недоброжелатели любого рода.

Я посмотрела на него. Напиток оказал на меня странное действие – если раньше я согрелась, теперь мне вдруг стало холодно. Я поставила бокал на стол.

– Враги? – Слово звучало непривычно для меня; не думаю, что раньше я произносила его вслух, да и с какой стати. – Но кто?

Он громко вздохнул.

– Враждебно настроенные соседи. Или, я не знаю… может быть, старая подруга.

Перед моим мысленным взором возникла Нэнси Бенсон, любившая совать свой нос повсюду, и я едва не рассмеялась.

– Нет никого, кто захотел бы причинить мне такое зло. Я уверена в этом. Я в жизни никого не обидела – по крайней мере, умышленно.

– Возможно, это было сделано с целью вымогательства? Вы не богаты… но может быть, вы ждете наследство?

Теперь я действительно рассмеялась.

– Нет, – ответила я, а потом повторила еще раз, более вежливо, потому что его щеки порозовели. Я тоже покраснела; он ни разу не посмеялся надо мной и серьезно относился к моим словам. – Нет. Я накопила два фунта в надежде, что этого будет достаточно, чтобы вернуть ее. Этого оказалось недостаточно, но теперь уже все равно. Наверное, сейчас я богаче, чем когда-либо раньше, и наверное, чем буду когда-то.

Я допила остатки бренди, чтобы хоть что-нибудь сделать.