Горыныч 3.0. Инициация

— Верно, — кивнула Блага. — Полынь белая — трава жизни, наполнила вас в предыдущих кругах, полынь чёрная — трава смерти. Сейчас вы находитесь на границе смерти и должны пройти по ней и избрать своего Зверя. В этом вам поможет ясень — хранитель силы и здоровья. Это очень благоразумное и осторожное дерево: оно никогда не верит ранним оттепелям и не торопится распускать весной почки. Сегодня настой ясеня передаст вам это своё свойство, — тётя показала на небольшие деревянные пиалки, поставленные у свечей. — Эти чаши сделаны из ольхи — кровного дерева, покровителя семьи и рода, которые стоят за вами. Пейте. И пусть будет с вами вся сила Рода.

У Оляны подрагивали ладони, когда она пригубила невероятно горький настой. Впрочем, запах курения чёрной полыни отдавал ещё большей горечью в горле, дышать стало совсем тяжело, сердце стучало в ушах, закружилась голова, а потом… она как будто провалилась в вязкую мглу.

* * *

Первым, что она услышала, снова был шум воды. Вода журчала, капала, текла, гремела, звенела, кажется, отовсюду. Оляна слышала её, но не ушами, а как будто всем телом, всей собой. Может быть, ей тоже суждено стать, как и тётя Блага, речным драконом — воплощением стихии? Или это — некий резонанс с её Зверем? Водный? Так и не сделав никаких конкретных выводов, Оляна пошла на самый яркий и привлекательный из звуков: звук бьющего ключа. Ей неимоверно хотелось пить, чтобы смыть оставшийся с ней горький привкус чёрной полыни, и правда имеющий отчётливый запах смерти: чёрную полынь бросали в погребальные костры. Когда ей было лет семь-восемь, погибла дочка нянюшки Белава, мать Добрынки — Лепослава. Вроде бы это был какой-то несчастный случай, по крайней мере, ей так сказали. Няня была не в себе от горя, и Оляна играла с маленькой Добрынкой, чтобы отвлечь девочку, так что почти не видела ритуал, но хорошо запомнила огромную краду, которую сделали для погребального костра, и белое горящее тело в ритуальной рубахе. Тогда также пахло дымом с чёрной полынью…

Оляна шла долго, но целенаправленно, не отвлекаясь на призывные журчания. Источник становился всё ближе и наконец заглушил всю остальную воду. И, несмотря на то, что она так ничего и не видела в непроглядной мгле, Оляна склонилась и ярко представила, как припадает к сладкой, прохладной воде родника, что бежал во владениях прадедушки Ладимира. Там была особо вкусная жила. Знакомая влага наполнила рот, и Оляна, счастливо промычав благодарность, с удовольствием сделала огромный глоток. Вода тонкой живительной змейкой проскользнула по горлу и…

Мгла расступилась, и Оляна и правда оказалась возле знакомого родничка, обложенного белым камнем. Вокруг снова было лето.

— Ольха… — удивилась Оляна, заметив неподалёку дерево с мелкими специфическими шишечками. Она чётко помнила, что ольхи рядом с тем родником не было. Она подошла ближе и почти поймала зелёный лист упавший в стоячую воду ручья, разлитого от родника. Наклонившись, она увидела в отражении себя в ритуальной рубахе, вот только…

— Благословение Предка… — прошептала Оляна, увидев, что одного из знаков Матери-Сыра-Земля на родовом знаке не хватает.

Глава 14 Инициация

Озара, вздрогнув, проснулась и поняла, что всё ещё в бане. После пятого круга испытаний, с которым она справилась первой, тётя Блага позволила ей короткий сон. Озара так устала и выдохлась, что совсем не возражала, моментально вырубившись на деревянной лавке, накрытой циновкой из крапивного и конопляного волокна.

В какой-то момент она уже думала, что не справится, но… всё же справилась. Огонь. Он снова к ней пришёл, на этот раз во сне. Бушующее пламя, ревущее, словно десяток драконов, опасное, уничтожающее пожаром до неба всё вокруг, настолько горячее, что даже с её сопротивляемостью огню она чувствовала себя, как огневица на Купалу, теряющая саму суть. И когда Озара уже почти сдалась, растворилась, сгорела, то вспомнила, что испытание не о сопротивлении, а об осторожности в знакомстве со Зверем. Очевидно, что это что-то огненное и напрямую противиться бессмысленно. И всё же… неспроста ей вспомнилось про огневиц. И Озара начала танцевать, кружиться в пламени, переполненная восторгом и восхищением, успокаивая заботой и вниманием. Вспоминая об огненном колесе, которое запускают с холма, чтобы помочь Солнцу в Коляду возродиться; углях в печи, на которых так вкусно готовили еду; костре, отправляющем яркие искры в ночное небо. И бешеный злой огонь до небес утих, успокоился, превратился в юркую ящерку, которая свернулась на её запястье браслетом.

После того, как всё закончилось, она очнулась в бане и посмотрела на сестёр, сразу заметив, что у Оляны изменился знак Рода, который они вышивали теми волшебными кровавыми нитками. Озара предположила, что у каждой из них какое-то своё испытание, вероятно, связанное с будущим Зверем и его возможностями. А пропавшую вышивку посчитала использованным шансом или какой-то помощью от Предка. Что у неё, что у Ожеги знаки не пропадали, но… то ли ещё будет.