Горыныч 3.0. Инициация

Как объяснял папа-Богдан, коты, даже очень умные, животные ночные и… хищные. И ночью баюн больше подвержен животным инстинктам. На человека, пожалуй, будут охотиться только совсем одичавшие — и то скорее напугают и поиграются, отчего и пошли о них кровожадные мифы, — но вот овцу задрать или даже корову ночные баюны вполне в силах. Если учитывать молниеносную скорость и способность становиться невидимыми, в том числе выборочно, недобро настроенный баюн может быть крайне опасен даже в солнечной форме.

И обычно Озара слушала отца и приходила в библиотеку только днём, где с удовольствием болтала с их баюном, но завтра с утра уже был день рождения, дела, длинный ритуал очищения и подготовки, а потом инициация, а питомец, возможно, нуждается в чём-то прямо сейчас. Она услышала, как что-то крупное мягко спрыгнуло на пол, а потом невесомо-пушисто коснулось её ладони, прикрывающей коловершу. Озара неплохо видела в темноте, и даже в тусклом освещении абрис их библиотекаря вполне угадывался: тот был… довольно велик.

Словно услышав её мысли, силуэт растворился во мраке библиотеки, а затем напротив её лица прорезалась та самая острозубая улыбка, весьма далёкая от размеров обычной кошачьей или любой другой пасти, с учётом размеров головы.

От неожиданности Озара попятилась назад, прижимая питомца к гулко заколотивщемуся сердцу.

— Давно я не видел коловер-р-ршу, — через миг раскатисто разродилась темнота чуть в стороне и сверху, снова где-то над стеллажами. В солнечной форме Стоум Путимирович любил там лежать, свысока выдавая ценные указания и направления. Озара осторожно выдохнула и расслабилась.

— У нас есть о них книги? — спросила она.

— Есть, но… — послышался тонкий рассекающий свист… как будто быстро махнули очень большим хвостом. — В большинстве своём упоминания. Хотя… Мр-р… Р-р-разве что…

По лицу пробежал ветерок и на кафедру шмякнулся пыльный фолиант, а спустя секунду появился и как будто наспех сшитый блокнот, похожий на путевые заметки.

— Спасибо, Стоум Путимирович, — торопливо поблагодарила Озара, подхватила предложенные книги и поспешила уйти из библиотеки подобру-поздорову. Не стоило искушать.

* * *

Из того, что выдал баюн, многое уже сказал папа-Богдан или помнила сама Озара, но была и новая информация. Коловерши описывались как идеальные для хозяина помощники, которые соответствовали характеру и потребностям поделившегося с ними кровью и магией человека или другого существа. В естественной среде обитания почти не обладали какими-то магическими свойствами, так что все диковинные истории о них были о привязанных к Роду или кудеснику коловершах. После того, как коловерша принимал вид взрослого животного, его можно было оставить одного: умная животинка всегда найдёт своего хозяина по связи фамильяра. Но для их созревания требовалось много магии: родовой или личной, — всё от того, что коловерши по сути являлись живыми артефактами. Они могли хранить в себе полезные вещи, надёжно что-то спрятать, аккумулировать силы хозяина, накапливать знания. И эти свойства, можно сказать, закладывались на стадии взросления: чем больше магии, тем «вместительней», умней и способней короверша. Вот только где же эту магию взять?

Магия была в их крови: они потомки богов, народ Нави, значит, что-то уже было заложено. Мама говорила, что Беловодье наполнено магией, но даже так здесь не водились коловерши, а значит, их стоило напитывать из магических источников.

Озара зачиталась до глубокой ночи, а ещё начала расчёт наузов-ошейников, которые бы помогали собирать разлитую магию, наподобие тех, что усиливали их Дары. Только для ошейников потребуются совсем другие материалы.

— В принципе, всё есть под рукой, но хорошо было бы ещё и волосы из гривы индрика добавить в плетение, — задумчиво пробормотала Озара, позёвывая, — надо у бабушки Зины узнать, можно ли их достать.

Индрики были речными родичами единорогов и сивкабурок, и в разных культурах их называли келпи, гиппокампами и как-то ещё. Кажется, кто-то говорил, что их речные коровы были выведены от скрещивания индриков с обычными коровами, хотя Озара лишь смутно представляла, как это вообще возможно. Сморило её прямо за столом, а разбудил стук в дверь и голос мамы-Арины, зовущей на завтрак.

Впервые, как приехали родители, они встретились за столом.

— Доброе утро.

— Доброе. С днём рождения, Озара, — улыбнулся папа-Богдан.

— С днём рождения, золотко, — обняла мама-Арина, и, обняв маму в ответ, Озара поняла, что ей не показалось и после похода мама и правда похудела. Наверняка это из-за столь долгого путешествия, всё же мамы почти неотлучно жили в Гнезде, лишь изредка навещая своих родных в Пскове.

Вновь укололо чувством вины.

— Что с коловершей? Разобралась, как его кормить? — спросил папа, отвлекая от неприятных мыслей.

— Уже назвала? — с интересом взглянула на неё мама. Вчера им так и не удалось пересечься, родители были заняты гостями, как и всегда накануне Коляды.