городские рассказы

- Пустоты много. Я смотрел …- Федя называет фильм.- Уж больно все хвалили в журналах, ещё где-то. Смотрю и понимаю, что пустота, а про себя думаю: но ведь люди хвалили, может упускаю что-то? И смотрю дальше. Это как за грибами поедешь, походишь, «поломаешь» ноги и понимаешь, что грибов нет. Но видишь, что люди вокруг ходят, нагибаются, что-то берут. И продолжаешь ходить. Насобираешь фигню, наполовину заполнишь корзину травой, а поверх положишь грибы. И многие так сделают.

- Толпа - её эффект.

- Это эффект пустоты. Я тут подумал, что Иисус не зря в пустыню уходил. Вот от этого. От этих миражей. Он же понимал, что это миражи и идти к ним,- всё ровно, что умереть. И ждал в пустыне, пока миражи окончательно превратятся в миражи.

- Загнул ты, Федя, философию.

- Будешь тут загибать. Помнишь, ты в школе за лето прочитал «Войну и мир», и тебе Толстой очень понравился?

- Да. На даче делать было нечего.

- Я недавно в Эрмитаже был и вдруг задумался, рассматривая портреты, что тогда взрослели раньше. Мне в школе двадцатилетние из девятнадцатого века казались мужиками. А теперь я смотрю на своего сына, ему четырнадцать, а повзрослеет он не раньше двадцати семи в лучшем случае. И вот зачем им читать Толстого, Достоевского, Гоголя? Есть же писатели, которых зря обходят вниманием в школьной программе. Скажем, Аверченко, Тэффи, можно и какие-то рассказы Чехова, и Гоголя местами,- они понятнее, по возрасту. Я же ненавидел литературу в школе за это. Любил фантастику, приключения, а мой мозг классикой насиловали. Нужно повзрослеть, опыт накопить для некоторых книг.

- Извини, перебью. Тут племяннику атлас подарили какой-то, ну и он там вычитал и рассказывает, что если между мужчиной и женщиной любовь, то сперматозоиды активнее оплодотворяют яйцеклетку, а если нет любви, то и сперматозоиды вялые.

- А сколько племяннику лет?

- В том-то и дело, что пять. Прочитал, запомнил, рассказал - понимания нет. И это хорошо, в данном случае. Я это к тому, что так же и русскую классику читают в школе.

- Похоже.

- Я историю одну расскажу. Пошёл я тут в магазин на Марата, в «Перекрёсток». А теперь во всяком крупном торговом центре ставят прилавок и продают «Yota». И вот стоят два парня и интересуются. Продавец им долго объяснял, потому что я возвращался обратно, и они ещё стояли в сторонке и вслух переваривали информацию. Им было непонятно, что значит 4G, почему стоит так дорого, когда дома интернет стоит в разы дешевле. Но самое главное, как они это говорили. И я вспомнил эпизод, как Чичиков въезжал в город, и два мужика обсуждали колесо кареты. Вот сейчас два мужика обсуждали бы колесо иначе.

- Время другое, конечно, иначе.

- Я к тому, что сейчас без хуё-моё никак не представить этих двух мужиков. А читать это ужасно. Я дал тестю книгу почитать, где встречается ненормативная лексика, а ему противно, не стал дочитывать. Вернул обратно, а мне эта книга понравилась. У Маяковского есть строчка «улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать», как про современную литературу сказ…

В дверь постучались.

- Да-да,- отозвался он и в трубку,- Федя, короче, завязываем. Пора работать.

Вошёл зам с какими-то документами.

- Анекдот рассказать?

- Давай.

- Про Ржевского. Поручик Ржевский говорит, корнет, послушайте, какое стихотворение я сочинил: “Употребляйте маракуйю, она приносит пользу организму!” Корнет спрашивает,- зам говорит слегка изменённым голосом,- поручик, а где рифма? - зам переходит на свой обычный тембр голоса.-Корнет, и вы туда же. Сначала провоцируете на рифму, а потом всем рассказываете, какой Ржевский пошляк-с!

Новые очки.

Новые очки вызвали среди коллег реакции. Одни обратили внимание, но мнение оставили при себе. Другие же категорически воспротивились.

- Сними этот ужас! Вова! Ты постарел на 15 лет!

- Реально, Вова, тебе очки такой формы не идут.

Коллектив был мужской. И очень странно, что на это обратили внимание. Автомобили, футбол, дороги, любовницы, пьянка, фильмы, политика,- вот на что обращают внимание в мужском коллективе. Коллективе. На этом фоне живут мужчины. А наедине могут и посплетничать. Наедине.

Вова задумался: всем женщинам понравилась новая форма его очков, а мужикам с работы - нет.

- Это же хорошо! - решил он про себя.- Мне нет дела до мужиков, я люблю женщин. И хочу, чтобы они меня любили.

Дома он рассказал жене о странной реакции коллег. Жена сделала лицом: ну, у вас и мужичьё на работе неотёсанное. Хотя это было не так.

- Слушай, Вова, нахрена ты очки решил поменять? - спросил на следующий день Дима - коллега и приятель.

- Хочется разнообразия.

- Слушай, они же, реально, тебя десять лет набросили.

- А женщины говорят, солиднее стал,- отшутился Вова.

В юности, когда Вова только-только стал первокурсником, ему очень нравилась одна девушка, и он, конечно же, не решался ей в этом признаться. На лекциях Вова любил смотреть на её затылок, вьющиеся волосы, шею, худенькую спину, как она слушает преподавателя, конспектирует, скучает, вдруг оглядывается… И, возможно, чтобы посмотреть на него.