Города в поднебесье

В какой-то момент чуйка подсказала мне, что Нанна и Рубари устали от моих постоянных вопросов. У всех людей вырабатываются за прожитую жизнь свои внутренние механизмы для взаимодействия с людьми. У меня, как у особо невезучего, например, была отличная чуйка на чужое раздражение. Вырабатывалась с детства. Ведь там, где одному будет позволено задать сто вопросов, другой получит звездюлей уже на втором-третьем… Может, сыграет свою роль неприятный голос, а может, и рожей не вышел – если честно, я никогда не заморачивался такими деталями. Просто со временем научился определять, когда достал человека – и пора заканчивать. Жаль только, что доставал я окружающих обычно куда быстрее, чем сами окружающие друг друга…

В итоге я стал вглядываться в своё семечко пневмы каждый день, всё пытаясь понять, как именно оно работает. И более того, мне было очень интересно, откуда взялись три единицы, которых не должно было быть – ведь мой запас составлял ровно 200 единиц. Где я мог заработать пневму? Однажды я не выдержал и спросил у Рубари, как у более опытного пользователя местной системы:

- Рубари, а бывает так, что пневма в семечке пополняется сама собой? – и, заметив слегка раздражённый взгляд, пояснил. – У меня просто откуда-то лишние три единицы вылезли…

- Б-в-ет! – буркнул Рубари, не став больше ничего пояснять, хотя я, между прочим, надеялся на более развёрнутый ответ.

В общем, вопросов по пневме у меня было очень и очень много, но нормальные объяснения никто мне дать не мог. Я бы с удовольствием сейчас пообщался с той же Ларой – она бы хоть поняла бы, о чём я говорю… Однако ни её, ни других выходцев с Земли вокруг, к сожалению, не наблюдалось. А беспросветная дремучесть товарищей по несчастью не давала мне сполна насладиться радостью чистой теоретики…

Мои мучения закончились вместе с оттепелью. В один из солнечных дней с запада, скрытого от нас склонами плато, небо затянуло тучами, а спустя ещё пару часов на скалу налетела буря. Такая же, как и те, что я видел когда-то с борта «Пап-ти»… Я даже успел заметить несколько мэлоннелей, что в ореоле золотистых искр пронеслись по внешней стороне воронки – а потом вдруг резко стало темно и холодно. Вой ветра оглушал даже внутри нашего убежища, а снежные заряды били так, что на ногах вообще было сложно устоять.

Мои товарищи по несчастью почти сразу спрятались в убежище и с ужасом слушали, что происходит снаружи. Я же не стал бояться и просто заснул, пользуясь тем, что испуганные Рубари и Нанна и сами смогут поддерживать огонь в очаге. За ночь город занесло так, что передвигаться по улицам пришлось бы по пояс в снегу. К тому же, снег поначалу шёл с дождём, но вскоре вода замёрзла, превратив все доступные поверхности в сплошной каток. С помощью топорика и лопаты мы кое-как очистили поверхность трещины, но сам склон оказался закован в ледяную корку, и как теперь по нему лазить – было решительно неясно.

Во всяком случае, Нанне и Рубари… Но я-то помнил, как в таких случаях поступали земные альпинисты. Подыскав доску, я вырезал из неё некое подобие сандалии и вбил в неё короткие гвозди, торчавшие остриями со стороны подошвы. Лёд, снег – всё это было не важно, ведь сами заморозки будут недолгими, а сделать нужно было ещё многое. Доски я привязал ремнями к сапогам и отправился на вылазку.

- Может, не надо? – спросила Нанна, проводившая меня до каната.

- Да, не ст-ит! – хмуро согласился с ней Рубари.

- Можем, конечно, и дальше сидеть здесь… – согласился я. – Но впереди очередная оттепель, а припасы у нас на исходе. Да и мне надо бы найти бытовые логосы…

- Ну как зн-ешь! – совсем расстроившись, отмахнулся ремесленник.

Под осуждающим взглядом девочки – а также под тяжёлые вздохи Рубари – я схватился за канат и начал самый медленный в своей жизни спуск. Впрочем, как раз спуститься можно было бы и без шипов, но я решил, что при спуске будет отличная возможность их проверить в деле. И испытания прошли весьма успешно: несмотря на примитивность конструкции, я добился главного – шипы надёжно впивались в скальный склон, не давая ногам сползать под наваливающимся весом.

Целью моей был городской архив. И на этот раз я взял с собой всё, чтобы вскрывать двери: ломик и топор. А ещё лопату, на случай, если придётся откапываться. Путь до обрыва занял у меня почти три часа – и всё потому, что теперь приходилось торить путь по пояс в снегу. Да ещё и делать это предельно тихо и осторожно – чтобы не потревожить обитателей арха или их мамку (про себя я уже всегда называл её именно так), засевшую в отапливаемом логосом храме.

К счастью, трос, по которому я спускался в Новый Экори – и который потом припрятал под скальным обрывом на верхнем плато – успешно пережил и оттепель, и заморозки. Я скинул его вниз, снова надел свои самодельные ледоступы и спустился в глубокий сугроб под склоном – из которого мне пришлось ещё какое-то время выбираться…